В руки Уфира выскользнул очень крупный младенец. Громкий детский крик разнёсся по избушке. Врач мгновенно перерезал и перевязал пуповину, обтёр малыша и завернул в кусок ткани. Передал малыша Сеере и вновь наклонился к женщине.
– Так, послед вышел. Сейчас остановлю кровь и зашью всё, что разорвано. Брат, отдай ребёнка матери, пусть приложит к груди. И он замолчит, и она отвлечётся, может будет не так больно. Что ты в него вцепился?
Сеера со счастливой ухмылкой слушал бурчание Уфира, держа на руках сына. Измученная Светлана тоже слабо улыбалась. Наконец, малыш был устроен у материнской груди и активно зачмокал ротиком.
– Постарайся не шевелиться, – Уфир ловко орудовал внутри тела женщины когтями и языком. Когти стягивали разорванную плоть, а с языка обильно текла слюна, которая густела, мгновенно всё сшивая, словно нитями. Света стойко это переносила и лишь иногда от боли прикусывала кончики пальцев, заглушая стоны. – Готово! Через пару недель Светлана будет как новенькая и подарит тебе, Сеера, ещё много сладких ночей.
После этих слов женщина густо покраснела, а демон времени негромко рассмеялся и обнял врача.
– Уфир, брат мой! Благодарю тебя!
Чуть позже, когда уставшая Светлана и сытый малыш уснули, демоны тихо разговаривали, сидя на длинной лавке.
– Я сегодня был удивлён твоим поведением, Сеера, – Уфир внимательно и с любопытством смотрел на брата. – Если бы ты не был демоном, я бы предположил, что ты по уши влюблён в свою женщину.
Сеера с неизменной ухмылкой, исподлобья глянул на брата.
– Тебе ведь не знакомо это чувство, Уфир? – он сделал паузу. – До потопа мы просто пользовались женщинами. Если кто-то из них умирал, нам было всё равно. Но тогда у нас впереди была вечность. Дальше случился запрет на создание и использование человеческих тел. И в тот период, лишь единицам из демонов, волею случая, довелось познать женщин. А сколько времени нам осталось сейчас?
Сеера провёл рукой в воздухе, и под его пальцами материализовалась длинная ровная деревянная палочка. Она осталась висеть. А демон уже создавал ещё одну такую деревяшку. И ещё одну. Палочки скреплялись между собой и очень быстро стали угадываться очертания детской кроватки. Продолжая это дело, он вновь заговорил:
– У меня бывает ощущение, что я ворую кусочек человеческого счастья.
Уфир прищурился, наблюдая за занятием Сееры, и констатировал:
– Светлана знает твоё имя. Не припомню, что бы ты кому-то открывал его раньше.
– Она отпустила меня на свободу, – Сеера чуть свысока глянул на Уфира. – Просто принесла медальон в лес и отдала мне, ничего не требуя взамен. И призналась мне в любви. Тогда моя малышка ещё не знала, кто я. Но, даже узнав, осталась со мной. Три года пролетели незаметно здесь. Я развлекал и баловал её. Странно, но это оказалось приятно: радовать её не потому, что приказывает магическая подвеска, а потому, что я сам этого хочу. А однажды Света попросила о ребёнке. Я испугался за неё, Уфир. Но отказать не смог, потому что меня самого привлекла эта мысль: стать ещё больше похожими на простую земную пару. В отличие от малышки я знал о последствиях нашей противоестественной связи. Предупредил её, но она не испугалась. И тогда я отправился искать тебя, брат. До сих пор с содроганием думаю, что едва не опоздал и вообще подверг её такой опасности…