– Нет, но не принимать их подачки с благодарностью, – он садится рядом, опираясь на колени локтями, и я вижу ещё не до конца зажившую рану на его плече.
– То есть для тебя было бы понятнее, если бы я была грязной, замершей и голодной?
– Но уж точно не наслаждаться этим.
– Саша, разве они солгали мне? Разве ты не использовал меня, сдерживая мою силу? Разве ты не собирался с моей помощью использовать Стену Тьмы для захвата власти? Скажи, что что-то из этого неправда, и я буду на коленях молить тебя о прощении.
– Мне нечего возразить, – он сплетает свои красивые пальцы, и тени в доме дергаются, притягиваясь к нему.
– Что бы ты делал на моем месте?
– Не знаю.
– Тогда почему не веришь, что, несмотря на всю правду, что они мне рассказывали про тебя, я не предавала тебя?
– Я не могу доверять так легко.
– Ты никогда мне не доверял, каждый раз испытывая и мучая, проверяя и требуя откровенности, но сам при этом скрывал от меня так много. Так кто кому должен верить?
Я отворачиваюсь от него, потому что глаза мои наполняются слезами.
– Лена? – он опускает ладонь на мое плечо, и я дергаюсь, пытаясь её скинуть. – Посмотри на меня.
– Нет.
– Лена, не упрямься, посмотри на меня, – он двумя руками укладывает меня снова на пол. – Я совсем головой повредился, но я постараюсь довериться тебе.
– Почему?
– В твоих словах есть логика, – он криво улыбается. – И потому, что я хочу верить тебе.
– Почему? – я смотрю на него снизу вверх, рассматривая признаки очень старого человека, не в плане морщин или седины, а в плане глубины знаний. В его глазах, изгибе губ, которые почти никогда не улыбаются, в его интонациях.
– Потому что я хочу тебя себе.
– Почему?
– Что ты заладила со своими “почему”? – он наклоняется ниже, прижимая губы к моей мокрой от слез щеке. – Потому что ты моя, – и с этими словами он снова целует меня, но уже не так яростно, а наоборот, трепетно и ласково.
И от этого моё сердце ещё сильнее ноет. Я могу принять взрыв страсти между нами, как было до этого, но не могу вынести его нежности. Слёзы сами собой катятся из глаз, пока я не всхлипываю в голос, разрывая поцелуй.
– Что опять?
– Я люблю тебя, бесчувственный ты чурбан, – хрипло проговариваю я, а после сама притягиваю его к себе одной рукой, а второй стаскиваю с нас оставшуюся одежду.
Сначала с себя широкую юбку-брюки, а после с Дарка, расстегиваю его гульфик и обхватываю его член, направляя в себя, изнывающую от желания. Когда наши тела становятся одним целым, я протяжно выдыхаю. Но и тут мужчина меня удивляет, не спеша качая бедрами. Словно своими медленными движениями он решает ещё больше свести меня с ума. Обняв его по-крепче за плечи, я толкаю Александра, переворачивая снова на спину, и седлаю его бедра. Теперь я сама контролирую скорость и глубину и, уперевшись ему в грудь, качаю бедрами с каждым разом всё быстрее и быстрее, пока тело не охватывает первая судорога. Замираю наверху, едва лишь самый кончик его плоти погрузив в своё жаркое лоно. Я чувствую его дрожь, чувствую свою дрожь от напряжения, и, стоит мне лишь опуститься, погрузив в себя весь член, как Александр обхватывает мою талию, наклоняя к себе и не давая сдвинуться, и в считанные секунды доводит меня до ярчайшего оргазма. В этот раз он даже не пытается сопротивляться, отдавая всего себя. Я чувствую тьму в крови, в своем сознании, но и воспринимаю её иначе. Она словно оберегает меня и охраняет от какой-то напасти. Но Дарк достаточно быстро забирает силу себе, и я, не сопротивляясь, отдаю её, прекрасно помня, как она чуть не свела меня с ума. Мы так и лежим на полу, он на спине, я сверху, прижимаюсь к его груди и слушаю, как сильно и гулко бьется сердце мужчины.