Юноша застонал, пошатнулся и пробурчал:
— Ну вот, опять…
— Вы аватар? — поддержал его под руку архимагистр.
— Увы мне…
— А чей именно?
— Судии… — позволил себе почти незаметную улыбку Артем.
— Ох, молодой человек, вы и влипли же… — покачал головой мэтр Крик. — Не завидую я вам. Нет, совсем не завидую…
Шар с человеческой фигурой внутри внезапно сдвинулся с места, подплыл к площадке, на которой стоял Карл Генрихович, и исчез, оставив напротив него высокого седого мужчину с профессорской бородкой и умными серыми глазами. Как уже говорилось, это был прекрасно знакомый полковнику профессор-адъюнкт Санкт-Петербургского университета Иннокентий Петрович Лодичев. Старик сильно помолодел, больше не казался больным, постоянно кашляя, как помнилось, и сейчас выглядел лет на сорок с небольшим.
Проверив по показаниям анализатора десантного скафандра состояние атмосферы, Карл Генрихович выяснил, что та вполне пригодна для дыхания и практически стерильна — микроорганизмы и посторонние вещества в ней отсутствовали. А ведь еще несколько минут назад атмосферы здесь не было и в помине! Это однозначное приглашение к разговору. Немного посомневавшись, полковник приказал лейтенанту Маневичу эвакуировать его на корабль в случае неприятностей, и отдал шлему команду сложиться, оставив, однако, защитное поле. Шлем уехал в достигающий затылка воротник бронескафандра, оставив открытым лицо.
— Добрый день, Иннокентий Петрович, — поздоровался Карл Генрихович. — Позвольте поинтересоваться, по какой причине вы на нас напали? Мы летели себе по своим делам, мимо, вас не трогали. Но нас внезапно выдернуло из гиперпространства, и ваши, простите уж, примитивные корабли начали нас обстреливать. В итоге вы получили по заслугам.
— Примитивные? — с хорошо заметным удивлением вздернул брови профессор. — Да уж. А по поводу нападения все элементарно. Здесь — запретная зона, любой нарушивший ее считается нарушителем просто потому, что пересек пограничную черту, и должен быть уничтожен. Но… откуда вы знаете мое имя?..
— Профессор медицины Иннокентий Петрович Лодичев долгие годы являлся близким другом моего отца, и не раз навещал нас в нашем особняке на Фонтанке.
— Вы очень похожи на моего друга Генриха фон Бревена…
— Это мой отец. Я — Карл фон Бревен.
— У Генриха не было сыновей! — возмутился Иннокентий Петрович. — Только две дочери на выданье.
— Значит, здесь другая реальность, — понимающе усмехнулся полковник. — Мы по дороге несколько вариантов Земли с разной историей встречали. В моей реальности мы с вами в последний раз виделись в 1903-м году, за год перед русско-японской войной. Но все это не отменяет моих вопросов. Объясните мне, пожалуйста, кто установил запрет и кому вы вообще служите. Земле, насколько я помню, в наше время было далеко до выхода в большой космос. Тем более она никогда не имела доступа в пену миров, которую местные жители называют Миросплетением.