И знаете, мне стало его не хватать в «нашем» втором вагоне. Я терялся в догадках: может быть, он заболел или попал в аварию? А вдруг он наконец отыскал Алину, и его брат поправился, и скоро я увижу их вместе! Они войдут в вагон втроём: весёлые, жизнерадостные и позабывшие старые обиды.
Где-то в глубине души по-прежнему теплилась слабая надежда, что Константину Ивановичу наконец повезёт и он сможет найти свою любовь, а возможно, и вернуть память Алексею, и что всё у них благополучно разрешится. Наверное, одно из самых неистребимых желаний человека – чтобы финал был счастливым. Конечно, я понимал, что это бывает лишь в книгах и фильмах, но так хотелось в это верить!
И – о чудо! – однажды я всё-таки увидел героев этой истории, хотя случилось это и не совсем так, как я предполагал. Они действительно вошли в вагон, но не втроём, а вдвоём: Константина Ивановича держала под руку модно одетая дама средних лет, высокая и светловолосая. По тому, как они смотрели друг на друга, как смеялись и разговаривали, было видно, что эти два человека знакомы очень давно и счастливы вместе: глаза их светились каким-то особым внутренним светом, какой бывает лишь у людей любимых и любящих.
Хотя я сидел довольно далеко, Константин Иванович нашёл меня взглядом, и улыбнувшись, слегка кивнул мне, но подходить не стал. С того дня я ни разу их не видел: в метро они больше не появлялись, а встретиться на улице в этом огромном городе практически невозможно.
Я не знаю, и наверное, так и не узнаю, что стало с Алексеем – братом Константина Ивановича. Зато я знаю, что существует высшая справедливость, которая, хотя и не даёт нам повернуть время вспять и зачеркнуть былые ошибки, всегда оставляет возможность попытаться что-то изменить.
Надо лишь помнить, что жизнь – не черновик, и многоопытный редактор никогда не исправит наши корявые слова и уродливые поступки: за всё придётся рассчитываться самим. А время – бесстрастно. Оно продолжает свой неумолимый бег независимо от того, помним мы об этом или нет. Медленно ползёт по кругу секундная стрелка, а мы продолжаем свой собственный путь, и делаем очередной неверный ход, и цена за него высока, и мы запоздало раскаиваемся, и совершаем новые ошибки. Но и это не страшно, пока живы в нас вера, надежда и любовь. Потому что они дают нам силу. Потому что тогда – всё не зря: и расплата, и искупление, и восемь тысяч часов в вагоне метро.