— Это кто вообще? — спросил я, с любопытством глядя на извивающуюся рыбину. — Угорь?
— Он самый, — поморщился старик, освобождая застрявший крючок. — Трупоед поганый.
— Ядовитый?
— Нет, просто вонючий, как дерьмо.
Угорь полетел обратно в реку, а опечаленный Данкар уселся рядом с бочкой, рассматривая тянущийся вдоль реки лес.
— Скоро приплывем?
— Скоро. Видишь старую мельницу?
— Нет.
— Вон там, за деревьями.
— А… вижу, да.
— От нее до города пять миль. Так что можешь собираться.
— Вот даже как…
Ближе к Раед-Алшаме лес оказался заботливо вырублен — судя по всему, для того чтобы гипотетический враг не смог подобраться незамеченным. Чуть дальше нашлась еще одна линия обороны — рукотворный канал, идущий от реки в обход городской стены и создающий классическую водную преграду, очень широко использовавшуюся в земном средневековье. Впрочем, из-за чересчур мирной жизни здесь также образовался пригород, а вслед за ним и многочисленные мосты, напрочь убившие саму идею неизвестного фортификатора. Как итог, передо мной оказалось нечто вроде Венеции — основательно загаженной и попахивающей, но весьма оживленной. Возле нашего судна деловито сновали рыбацкие плоскодонки, впереди медленно полз через реку внушительный паром, по берегу бродили черно-белые коровы…
— Путники, на выход, — проревел с центра баржи капитан. — В лодку!
Причалившее к борту суденышко забрало меня и остальных пассажиров, доставило нас к ближайшей пристани, после чего свалило по своим делам. Недавние собутыльники тоже не стали задерживаться и один за другим скрылись между невысокими желто-серыми домишками, оставив меня в полном одиночестве.
— Господин, вам нужен ночлег?
— Чего? — Я непонимающе уставился на объявившегося возле меня чумазого пацана лет десяти. — Какой ночлег?
— Отец комнату сдает, — ничуть не смутившись, пояснил тот. — Дешево.
— Нет, не надо.
— Если передумаете, возвращайтесь прямо сюда, господин. Дешево!
— Понял, спасибо.
— Обязательно возвращайтесь. Мама готовит вкусные лепешки. И варенье.
— Да-да, понял…
Отвязавшись от зазывалы, я пересек ров по шаткому деревянному мосту, дошел до ближайших ворот и пристроился в хвост небольшой очереди, состоявшей из таких же путников.
За последние дни погода серьезно изменилась — дожди остались далеко позади, солнце воспрянуло духом и щедро поливало землю ласковыми теплыми лучами, а успевшая пожухнуть растительность вернула себе сочные краски. Одним словом, из осени я перенесся в лето — позднее, но очень приятное. Вторым серьезным изменением оказался говор толпящихся рядом людей — хотя мне было понятно каждое их слово, гласные звуки в этих краях тянулись чуть дольше, а речь воспринималась как более плавная и мелодичная. Учитывая эту разницу, неудивительно, что дежурившие на входе в город солдаты мгновенно идентифицировали меня в качестве уроженца северных провинций.