— Вон туда иди. Тебя вроде как ждут.
Я поблагодарил гонца, подошел к командовавшему сборами лейтенанту и доложил о своем появлении:
— Господин офицер, солдат Максим прибыл. Согласно распоряжению командования, должен явиться на службу в гарнизон…
— Бумагу давай.
— Так точно!
Бегло изучив протянутый мною листок, лейтенант кивнул, а затем ткнул пальцем в самую дальнюю из телег:
— Туда. Сиди и не мешайся.
— А можно мне на какое-нибудь другое место? Это же…
— Тебе что, второе приглашение нужно? — округлил глаза собеседник. — Иди куда сказали и не мешайся!
Думаю, вполне я мог бы заявить о своих правах, устроить маленький скандал и выбрать иное транспортное средство, но на данном этапе никакого реального смысла в этих телодвижениях не имелось — отправить новую телегу в конец обоза и переставить местами возниц было чересчур легко. Вдобавок, лишняя суматоха могла раньше времени насторожить следивших за мной убийц. Если они вообще тут присутствовали.
Гадая о том, участвует ли офицер в заговоре, я дошел до указанной повозки, сухо кивнул расположившемуся на ее передке мужику, после чего снял рюкзак и попытался перебросить его через борт. Затея не увенчалась успехом — мешок показался мне свинцовым и раз за разом выскальзывал из рук.
— Давай помогу, — предложил наблюдавший за моими мучениями возница. — Ты что, из госпиталя?
— Да, — вздохнул я, морщась от прострелившей ногу боли. — Спасибо.
— Рад помочь. Забирайся сюда, а то в этом корыте все кости растрясешь.
Невинная фраза совершенно внезапно стала тем переключателем, который направил мои мысли в нужное русло — до меня дошло, что раны и откровенно хреновое самочувствие дают мне возможность исподволь управлять движением телеги. Не сразу, не до конца, но все же.
— Что, совсем плохо?
— Не то слово. Еле жив остался, а тут еще в город послали.
— Бывает, — хмыкнул мужик. — Травяную настойку будешь? Горячая.
— Нет, спасибо.
— Ну, как знаешь.
У меня в душе на мгновение вспыхнула жгучая злоба — если верить Шенне, сидевший рядом мужик отлично знал о том, что меня будут убивать. И это знание ни капли не мешало ему веселиться, пить чай, обсуждать мое самочувствие…
— Сука.
— Чего?
— Рана болит. Гадина.
— Сочувствую. Мазь нужна?
— Нет, это внутри.
— Смотрю, крепко тебе досталось. Много хоть гаранцев положил?
— Одного, кажется. Потом по башке дали.
— И то хлеб…
Минут через десять повозки начали одна за другой выезжать за пределы лагеря. Наша оказалась замыкающей.
— Не люблю в город таскаться, — сообщил возница, лениво хлопая поводьями. — Сюда обычно утром едешь, все видно, враги за речкой сидят. А обратно… эх.