– Юра позвонил, сказала что не знает, как реагировать. Не было у нас никогда такого. Так что это не мои принципы, это ты, дорогуша, сама такого зама выпестовала.
Чем дольше мы разговаривали с генеральным, тем легче и спокойнее мне было с ним общаться. Я даже ни разу не соврала ему ни в чём. И аура мне его нравилась, очень нравилась. Поймав себя на этой мысли, я неожиданно для себя честно призналась:
– Виктор Владимирович, меня элементарно напугала Ваша фраза о моей управляемости, пока Вы её не сказали, я не могла поверить в своё счастье, внутренне думала: неужели сейчас смогу и кредит отдать и квартиру продавать не придётся. А Лёшка, вернее господин Цыплаков, мне очень неприятный сюрприз преподнёс. Не было в нём раньше такого. Ещё полгода назад не было. А потом он на курсы по психологическому росту пошёл, я не препятствовала, отпускала. Думала, молодой, ему полезно будет, а ему там, видимо, мозги хорошо промыли.
– Хочешь, чтобы уволил?
– Нет, – подчеркивая отрицание, я помотала головой. – Ни в коем случае. Он хороший спец. Неплохо разбирается в тонкостях уже. Знает всю подноготную, я научила, секретов не было. Поэтому если уйдёт к конкурентам, будет не очень хорошо. А уж если базы прихватит, то совсем плохо. Так что не вариант. Это я бы ушла и пакостничать не стала. А он, судя по последним поступкам, способен.
– Понял. Он, кстати, знает какой у тебя оклад?
– Я не говорила. Если в отделе кадров информацией не поделились, то не должен.
– В отделе кадров я уверен. Галка скорее язык себе откусит, чем информацию сольёт. Получается, он не в курсе, что ты отказалась от последнего повышения, чтобы коллектив сохранить, и разница в окладах у тебя с ним с гулькин нос?
– Никто не в курсе. Я не посвящаю в такие подробности сотрудников. И если честно, не подозревала, что Вы в курсе.
– Юра сейчас на тебя всю информацию дал, да и я вспомнил, что тогда он докладывал, что ты упёрлась и не даёшь никого сократить. И это я ему сказал, чтобы предложил тебе своим окладом пожертвовать. Уверен был, что сразу найдёшь, кого уволить. Но ты девочка упрямая.
– Девочка? – я иронично хмыкнула.
– Для меня девочка. У меня дочке уже двадцать три.
– Двадцать три… Мне двадцать три было сто лет назад, Виктор Владимирович, но приятно, очень приятно, – я расплылась в улыбке.
– Намекаешь, что это ты мне в бабушки годишься? Ведь сто да двадцать три, это очень почтенный возраст, – рассмеялся он в ответ. А потом резко посерьезнел и проговорил: – Значит так, подписывай быстро и давай сюда договор.
– Хорошо, – я размашисто подмахнула бумаги, после чего протянула ему со словами: – Надеюсь, я не разочарую Вас, и Вы не выставите меня за порог.