От квартиры отказываться он не стал, но возвращался туда довольно редко: все нужные вещи как-то незаметно перекочевали к Хель, включая запас рубашек и коллекцию часов. Она попыталась возмутиться, но Влад заверил ее, что с рубашками разберется сам, – и действительно, относил их в химчистку раз в неделю. Причем не в ту сеть, что принадлежала матери, а в конкурирующую. Ну, их точка приема просто была ближе. Хотя немного из вредности тоже.
Днем они с Хель переписывались в мессенджерах, потому что снять офис рядом не получилось, но вечером он приезжал к ней, неизменно встречая их с Леей с каким-нибудь подарком или чем-нибудь вкусным. Потом они шли гулять или просто не торопясь возвращались домой, болтая обо всем на свете.
Ужинали, играли в настольные игры, смотрели кино или мультики. Целовались на кухне, пока Лея играла в комнате, и только после того как она ложилась спать, позволяли себе больше.
Влад подбивал Хель взять целый выходной, отвести дочь в садик и устроить сексуальный марафон на весь день, но она возражала.
– Ты же помнишь, что Лея для меня всегда будет на первом месте? – спрашивала она.
Он помнил. Это было досадно, но Хель нравилась ему такой, как есть. И ее любовь к дочери была частью того, кем она была. Тем более что маленькая зараза начинала ему нравиться и самому. Даже казалось иногда, что он-то в пять лет был существенно глупее.
Так незаметно прошел октябрь и наступил самый мрачный месяц года.
Но он стал радостным для всех – для студии, для Снегова, для киношников и для Влада лично.
Показанный на конкурсе рекламный ролик вошел в шорт-лист и был высоко оценен судьями. Тем более что близился Новый Год – время для рекламщиков бешеное, как, впрочем, и для производителей шоколада. Так что эта пока еще маленькая победа принесла Снегову и Владу огромное количество заказов. Свеженькое рекламное агентство, не успев толком стартовать, тут же вошло в полосу дедлайнов.
Иногда приходилось уезжать спать в свою квартиру, потому что приезжать к Хель в два часа ночи было как-то неудобно. Но Влад всегда встречал ее утром со стаканчиком ее любимого кофе.
Черт его знает, как он в это втянулся.
Он не привык особенно задумываться о причинах своих поступков. Жил, как живется, следуя своим желаниям. Вот и не заметил, как его желания сосредоточились вокруг одной женщины с рыжеватыми волосами и маленькой девочки, которая иногда все еще звала его «дядя Олень».
Только все чаще он ловил на себе очень задумчивые взгляды Хель.
Но когда спрашивал ее: «Что? Что ты так смотришь?» – она неизменно отвечала: