- Как? Что я должна делать? - откликнулась она с готовностью.
- Слушаться меня во всём и постараться вести себя ниже травы, тише воды.
- Ого! Ничего себе! - иронично усмехнулась Кэсси. - Ничего не скажешь, хоо-роош! Вот так вот взять и попытаться воспользоваться ситуацией! То есть, если будешь Кэсси хорошей девочкой, то всё будет хорошо! А будешь, Кэсси, плохой девочкой, то пеняй на себя! Ми-иистер Каролинг, - укоризненно покачала она головой, - мистер Каролинг, довожу до вашего сведения, что даже в пять лет я никогда не велась на подобный дешевый развод!
- Ну должен же я был хотя бы попытаться? - сверкнул он белозубой улыбкой. - Ну, а если серьёзно, Кэсси, то основное и, пожалуй, единственное правило для тебя: никогда и ни с кем, кроме меня, разумеется, ни при каких обстоятельствах не покидать территорию Университета! Надеюсь, это достаточно выполнимо для тебя?
- Угу! - расстроено буркнула девушка, поняв, что кроме того, что её нагло похитили и подло лишили не только друзей, привычной обстановки и любимой комнаты, но её еще как и принцессу Рапунцель заточили в четырех стенах, вернее в её случае, в четырех университетских воротах.
- Как тебе вид из окон? - задал вдруг её тюремщик странный, по её мнению, вопрос. - Я подумал, что тебе может понравиться вид на озеро.
- Подумаешь озеро! - фыркнула девушка. - У меня в Викканской академии, между прочим, из окна вид на целый океан был!
- Ну, извини, нет у нас здесь океана, - развел он руками. - В общем, ты тут обустраивайся, а я, пожалуй, пойду.
- Угу, идите, - безразлично отмахнулась от него Кэсси, всё еще погруженная в переживания по поводу того, что она теперь пленница УМИ. «Час от часу не легче!» - не находила она себе места: новая ужасная комната, хотя не такая она уж и новая, просто чужая! Чужой шкаф, чужая кровать! Здесь всё чужое! А там, в университете, еще и чужие коридоры, чужие аудитории, чужие профессора, чужие лица. То есть, там тоже всё чужое! Это же ужасно! - Мама, папа, Ричи, что с вами? Как вы? Как же я по вам скучаю! -прошептала она в пустоту комнаты. Она какое -то время простояла, невидяще уставившись в какую-то неопределенную точку, потом подтянула стул к окну, села и просидела так довольно долго, наблюдая, как переливаются и сверкают воды озера в лучах восходящего солнца. Так как этой ночью, она так и не сомкнула глаз, то, в конце концов, усталость взяла свое. Ее глаза закрылись сами собой, голова, ища опору, самовольно прислонилась к стеклу, а дыхание выровнялось и замедлилось. Вот так она, и уснула прямо на стуле у окна.