- Ну и ладно, - проворчала Кэсси. - Не очень-то и нужно было. - девушка нащупала пальцами замочную скважину и прошептала: «Aperire cincinno»[2]. После чего осторожно нажав на ручку, открыла дверь и зашла в комнату. «- Lux est lux sicut est mihi locus[3]» -прошептала она и так и замерла в дверном проеме. До этого утра, Кэссиди была уверена, что когда люди говорят, что у них «волосы зашевелились на затылке от ужаса» - они просто выражаются образно. Но в то утро она поняла, что волосы действительно могут зашевелиться от ужаса, потому что её волосы - определенно зашевелились.
Комната, которую она осветила чарами света, невидимого для глаз других, была обставлена со вкусом, роскошью и комфортом. Задрапированные нежно -голубым шёлком стены, антикварная мебель, вазоны с изысканными, явно привезенными из Потусторонья, цветами на подоконнике и кровать с пологом - да уж, в такой комнате она и сама бы с удовольствием жила. Вернее, жила бы, если бы не рубиново -красное пятно на полу и резкий запах смерти, который чувствовался бы даже, если бы на полу в тщательно выведенной пеплом пентаграмме не лежал труп. Тело обнаженной девушки в позе эмбриона с перерезанным горлом и со связанными за спиной руками - явно было принесено в жертву, кому-то или чему-то вызванному из Потусторонья через огромное, от пола до пола, зеркало, находящееся в нескольких метрах от меня.
- Что ж я определенно нашла незаблокированное для выхода в Потусторонье зеркало, владелец, которого в данный момент не живёт в этой же комнате... - нервно хихикнула девушка и к собственному удивлению. сделала шаг вперед, внутрь комнаты, а не назад в уютную безопасность коридора, где её ждала Пенелопа, которая наверняка уговорила бы её на действия гораздо более благоразумные, чем те, которые Кэссиди предприняла.
[1] Ostende mihi cognitionis esse quaesivit![1] - покажи мне знания, которые я ищу
[2] Aperire cincinno - замок откройся.
[3] Lux est lux sicut est mihi locus - свет освети комнату только для меня.
Глава 15
Нервная система Кэссиди, вздрагивающая от каждого шороха, в том числе и от звука собственных же шагов своей хозяйки, вопила и билась в истерике, угрожая своей безрассудно-сумасбродной хозяйке, что если та сделает хотя бы ещё один шаг по направлению к мёртвому телу, то её нервы не выдержат и тогда неумолимо-глупоупрямой хозяйке останется пенять только на себя. И как будто этого было мало, еще и омерзительно-скользкие, отвратно-липкие мурашки ужаса бесчисленно-бесконечными табунами атаковали каждый миллиметр кожи Кэссиди, в связи с чем девушку то знобило, то бросало в жар, что сковывало её движения и заставляло судорожно дрожать её руки и ноги. Видит бог, Кэссиди с радостью бы поддалась на уговоры и угрозы своей нервной системы, потому что относилась к ней с уважением и предпочитала беречь, но к её превеликому сожалению - она не могла этого сделать. Так как Кэссиди хорошо знала: сейчас или никогда. Она понимала, что как только обнаружат тело этой несчастной девушки и поймут, что именно стало причиной её смерти - администрация УМИ заблокирует все возможные и невозможные входы и выходы в Потусторонье. И значит, её шансы связаться с крёстной, без ведома опекуна, окажутся на отметке «абсолютно -необратимый ноль».