Первое, что я заметила — тщательно, до последней завитушки скопированная на лист бумаги записка, которую мы нашли в кошельке. Ниже лист был исписан очень мелким и почти нечитаемым почерком. Поправка, совсем нечитаемым. Какой-то личный шифр? Похоже на то. И составлен он был из знакомой мне латиницы. Кажется, немецкие книги королевы Александры пригодились колдуну больше, чем самой королеве.
В глубине комнат послышались шаги и я торопливо отошла на середину комнаты. Еще не хватало, чтобы Марк подумал, что я рылась в его бумагах.
Вошли мужчины. Принц казался удрученным. Марк — обеспокоенным и сосредоточенным.
— Ждите меня здесь. Оба, — распорядился он, — и, ради темных богов, больше никакой беготни по замку. И так уже испортили все, что могли.
— Я бы попросил, — вскинулся принц.
— Позже, — отрезал Марк, — госпожа Маргарита, — его взгляд немного, на долю градуса потеплел, — Дождитесь меня. Оба. Я могу на вас положиться?
— Да, — кивнула я.
— Безусловно, — сквозь зубы протянул принц, — но когда вы вернетесь, господин Винкер, мы продолжим наш разговор.
— Как вам будет угодно, — еще один безупречный поклон, и колдун исчез, не прихватив с собой даже шпаги.
Мы остались.
В башне стояла гулкая тишина, не нарушаемая ничем: ни тиканьем часов, их тут не было, ни храпом прислуги. Видимо, она спала где-то в другом крыле. Ни шагами на лестнице. Тишина была такой безупречной, что я слышала, как оплывают свечи, скользит по держателю капля расплавленного воска и медленно стекает на серебро подноса.
Принц стоял посередине комнаты и смотрел куда-то сквозь стены.
— Вы меня осуждаете? — сказал он вдруг. Голос прозвучал излишне громко, так, что я поморщилась.
— За что?
— Не нужно притворяться, терпеть этого не могу, — поморщился Джуэл, — за Иоланту.
— Чтобы выносить какие-то суждения, нужно выслушать обе стороны, — осторожно сказала я, — а я пока не слышала ни одной.
— Хотите услышать?
— Если вы, Ваше Высочество, непременно желаете рассказать.
— Не желаю, — буркнул он, — но, похоже, придется. Вы имеете право знать. Как моя официальная невеста и будущая супруга. Я люблю Иолли. С детства. О такой жене можно только мечтать: красива, скромна, покорна и не скандальна. Но она герцогиня. Будь она последней крестьянкой — и то шансов было бы больше.
— Не понимаю…
— Тут и понимать нечего, — скривился Джуэл, — всему виной кровь Ангеров. Проклятая кровь Ангеров. — он раздраженно взглянул на меня. — Вы же догадываетесь, что вся аристократия здесь друг другу родня в той или иной степени?
— Это можно предположить.
— Предположите, — скривился принц, — А теперь предположите еще и то, что в нашей крови, крови королей Румона, спит древнее проклятье. И, чтобы оно не проснулось, ему нельзя соприкасаться с близкой кровью. Только дальняя. Очень дальняя.