Погодка была градусов под пятьдесят. Одно радовало - лучи солнца не жалили, с трудом пробиваясь сквозь туманящий пар. Солнце казалось мутным, далеким светочем, словно следишь за ним со дна бассейна. Оно не жгло.
Онгни Удху - встретивший их гид, напоминал подростка, который, хоть и говорит по-русски, совершенно не понимает, что от него хотят взрослые дяди, и словно опасаясь чего-то недоброго, изо всех сил отказывался везти их туда, куда они хотели. А хотели они в центр. Они очень долго объясняли ему - что такое центр. Но создавалось такое впечатление, что он путает центр, и темный переулок, в который они его хотят завести: такой у него был напуганный вид.
И лишь въехав в столицу Таиланда, исколесив её улицы, переполненные невыносимо воняющим транспортом уже в шесть часов утра, они поняли, что там есть все что угодно - кроме центра. Центром можно было назвать любой небоскреб - коих по городу, на площади явно большей, чем Москва, было немало. Даже королевских дворцов было два - один для гостей, но рядом не было приличной гостиницы, другой для семьи короля - огромная огороженная глухим бетонным забором территория, но вокруг неё были обыкновенные дома скорее напоминающие наши сталинские, но не столичные, а провинциальные постройки. Изрядно поколесив по городу, они остановились в гостинице-небоскребе "Принц Палас", в номере на четырнадцатом этаже, с открытым бассейном, что располагался на крыше двенадцатого этажа. И засев тут же в этот, почему-то без людей, бассейн, иногда выбираясь из него, чтобы обозреть город сверху, и чувствовали, что сломались - не могли больше никуда двигаться. Сверху город напоминал какую-то свалку или музей построек всех типов, времен и народов, долгостроя, недостроя и даже хрущеб-развалин, расположенных в невероятно хаотичном порядке. Неожиданные небоскребы идиотически пронзали туманное небо. Среди этого хаоса как-то ирреально золотыми игрушечками блестели купола буддистских храмов, но казалось, к ним не ведут ни улицы, ни дороги. Улицы были слишком узки, чтобы их можно было проследить с такой верхотуры.
Вадим, отмокнув в бассейне и выйдя из него, обнаружил, что атмосфера столь влажна, что нет особой разницы в том - находишься ли ты в воде или за её пределами, - быть может, от того-то никто и не купался в бассейне средь бела дня. Он сел в холле, где кондиционер, работал так, что можно было простудиться, и принялся обзванивать всех представителей русских фирм, коих оказалось не более десяти, целеустремленно узнавая все, что можно о художнице Тори.