Маргарета наконец-то попрощалась с Бертрамом, так что беседу с ведьмаком пришлось прервать. Он сказал, что ещё немного подышит воздухом, а мы отправились туда, где нас уже ждали. Чем больше прибывало гостей, тем больше становилось работы для поваров. Я ещё не довела до ума свои торты, а Маргарету ждали начинки для пирогов. Экономка посматривала строго, но, поскольку она сама дала нам разрешение на выходной день, не ворчала.
В кухне мы проторчали до самого вечера. Я испробовала ещё несколько видов кремов, рецепты которых смогла припомнить, и остановилась на заварном, который сделала самым первым. Для того, чтобы его приготовить, не требовался ещё не изобретённый в этом мире электрический миксер, а вкус получался именно тот самый, из детства.
Когда вернулась в свою комнату, провалилась в сон, едва коснувшись головой подушки, но дверь запереть не забыла. Не давал покоя тот взгляд из окна. Хотелось бы верить, что это всего лишь моя разыгравшаяся фантазия, но я, к сожалению, точно знала, что как минимум один человек в этом замке не желал мне добра.
Дни до бала промелькнули почти незаметно. С графом Доррахом я так и не увиделась, как, впрочем, и с принцем, который наверняка обо мне уже и думать забыл. Зато с ведьмаком нам удалось несколько раз встретиться по вечерам, когда я могла позволить себе немного отдохнуть от работы. В мою комнату он больше не заглядывал, очевидно, боясь испортить мою репутацию – хотя сама я как уроженка другого мира относилась к этому несколько проще. Зато упорно выходил в сад, там мы и встречались, неспешно прогуливаясь под падающим в свете фонарей снегом. Брандон Торп был внимателен, предупредителен и вёл себя со мной так, словно я и не была его служанкой. Я же с каждым днём всё сильнее понимала, что не просто влюблена в красивого мужчину, который сам, казалось, не осознавал собственной убийственной для женщин привлекательности, а по-настоящему глубоко к нему привязана. Мне нравилось в нём всё, и меня нисколько не волновало его невысокое происхождение, ведь истинное благородство не в титулах и родовитых предках. Оно в душе, в сердце, в поступках человека.
Не раз я ловила себя на желании наконец-то признаться ему в любви. Сказать все те слова, что так и рвались с языка. Но всё как-то не получалось. То что-то мешало, то я сама себя останавливала. Задавалась вопросом, не сочтёт ли он меня развязной девицей, ведь в этом мире, как я понимала, подобная женская инициатива, увы, не приветствуется.
Так прошло время, и вот он наступил. Вечер бала. Тот самый, когда я из замарашки-поварихи должна была превратиться в прекрасную даму.