– Ты права, не будут, – он прошел мимо меня, и я помимо воли вдохнула его аромат – терпкий, травяной, совсем чужой и незнакомый. Не будь он врагом, я могла бы и подумать о том, чтобы разделить с ним ложе… хотя бы один раз. – Так что? – спросил он.
Я подняла голову, не таясь и не скрываясь, и поняла, что хаст меня о чем-то спросил.
– Ты спросил?
– Не слушала, – улыбнулся он. – И чем же были заняты твои мысли?
Линар сел на мягкие подушки, а затем похлопал рядом с собой:
– Садись. Уверен, что ты сегодня не ела. Вы странные. Много думаете, но не о том, о чем стоит. Говорите не то, что думаете. Утаиваете. Скрываете, – он отломил от лепешки кусочек и зачерпнул им молочного соуса, который умели делать только в Айхонаре. – Вкусно. Так, ты не ответила, хочешь есть?
Хотела отказаться, но мой живот неожиданно высказался раньше и заворчал. А ведь и правда, загнанная делами я совсем не думала о том, что пропустила и обед и ужин.
Но все равно покачала головой:
– Я не могу.
– Почему? – Линар, кажется, удивился.
И как объяснить мужчине, что он для меня чужой? И не обидеть, не дай степь, своими словами опасного гостя!
– Ты мужчина, хаст, – сказала прямо.
Он откинулся на большую подушку, которую прислонили к стене специально для этого.
– Знаю. И даже рад этому. Так почему ты отказываешься разделить со мной пищу, что принесла сама? Она отравлена? – говорил он без напряжения, словно шутя, но я понимала, что мой отказ вызывает у него не только раздражение, но и опасение.
Пришлось признаваться.
– Ты мужчина, хаст. И не мой муж. Я не могу разделить с тобой эти прекрасные и неотравленные блюда, потому что не могу снять артун перед тобой. Я не ведаю, что за нравы у вас на севере, но здесь мы чтим законы, что оставили предки. Артун защищает меня от чужих взглядов, и снять его – все равно, что обнажить душу перед тобой.
Линар склонил голову.
– Уважаю тех, кто твердо стоит на своем. Хотя многие из ваших девушек готовы обнажить не только душу, но и тело, – ухмыльнулся он и отправил в рот еще один кусок лепешки. – У нас женщины не носят артун. Он есть, но скорее для того, чтобы они не замерзали, когда с речной долины приносит холодные ветра.
– Наша кровь горячее, страсть кипит в венах, – повторила слова Михарны. – Нам нельзя быть открытыми для мужчин.
И пусть я сама в это не верила, но Линар – чужак, возможно, враг, и раскрывать свои мысли перед ним я не намерена.
– Садись, – снова похлопал он по подушке рядом с собой. – Не нужно снимать артун. Я знаю, как быть.
Его хитрый взгляд мне не понравился. Но что-то останавливало, не давало просто развернуться и уйти. Если бы я могла, как Заата, говорить с душами предков, то непременно спросила – не их ли это шуточки?