Анна Григорьевна подняла на него сухие выцветшие глаза:
– Вы все знаете… Хотя, чему я удивляюсь – это ваша работа. Но почему вы об этом спрашиваете? Разве я делаю что-то дурное? Да, я часто бываю там. Могилы усопших не должны зарастать бурьяном. Иначе зарастет и память.
Калошин улыбнулся:
– Да вы философ, Анна Григорьевна! Только я по другой причине этим интересуюсь. Фотография на памятнике у доктора есть? – и немного напрягся в ожидании ответа. Но она спокойно произнесла:
– Нет. И никогда не было. Он не фотографировался, а когда умер, в его личных вещах мы ничего не нашли. Паспорт, видимо, сдали. Я этим не интересовалась. – И тут же возбужденно тронула майора за руку: – Но на могиле очень хорошая надпись, вы не думайте, я ее обновляю постоянно, – и вдруг будто споткнулась, видимо вспомнив, в связи с чем оперативники интересовались Шнайдером. – Извините. Это ведь не имеет для вас значения, – закончила с грустью.
– Согласитесь, что у каждого из нас в этом деле свой интерес. Мы вас ни в чем не обвиняем и не осуждаем. Тем более, что еще не все ясно. А теперь ответьте мне еще на один вопрос: почему вы решили, что у доктора не было семьи?
Женщина растерянно посмотрела сначала на Калошина, потом перевела взгляд на Доронина, как бы ожидая подтверждения вопроса:
– Разве это не так?
– Анна Григорьевна, давайте вы будете пока отвечать на наши вопросы, – немного раздраженно остановил ее Калошин.
– Хорошо. Извините. – В голосе ее появилась сухость, как будто кто-то обрезал нить взаимопонимания. Майор сразу это почувствовал и постарался вернуть своему голосу добродушие. Женщина вроде бы приняла условия игры, но напряженность осталась.
Когда Калошин повторил свой вопрос, она спокойно ответила:
– Он сказал об этом сам сразу по приезде. Больше этот вопрос никогда не поднимался.
– Как он вообще выглядел: высоким был, худым, толстым, лысым? – и опять напряжение в ожидании ответа.
Анна Григорьевна заметно смутилась:
– Мне как-то неудобно описывать мужчину, но постараюсь. Он был такой… Среднего роста. Не худой, но полнотой не страдал. Такая подтянутая, атлетическая фигура. – Едва заметно покраснев, добавила: – Он был красив. И даже возраст не испортил его привлекательности. Это был мужчина в полном смысле этого слова, – она ещё больше зарделась.
Калошин с удивлением увидел, как яркий румянец заливает ее лицо и шею, и, мысленно стукнув себя по лбу, спросил, как прыгнул в холодную воду:
– Вы были любовниками?
К его удивлению, что не скажешь про Доронина, который буквально открыл рот, не ожидая такой смелости от начальника, Анна Григорьевна с каким-то достоинством, что очень ее преобразило, сказала: