– Ну, что ж вы так на него? – Дубовик с симпатией глянул на неё: – А вы, и в самом деле, очень красивая!
– Хватит вам смущать девчонку! – Калошин подтолкнул обоих к умывальнику, – руки мойте, да за стол. А ты, Варя, не слушай их!
– Варюха, – намыливая руки, оглянулся на девушку Воронцов, – будешь слушать отца – замуж не выйдешь! – ойкнул, получив легкий подзатыльник от начальства.
Так шутя и препираясь, сели за стол.
– И где же ты всё это купил, Андрей Ефимович? Никак блат у нас в магазине завел? – Калошин подцепил на вилку кусок янтарного балыка.
– Да нет, блат – не моя стихия. Это спецобеспечение. Я с собой прихватил.
– Говорю же, Варюха, и зарплата у них, и спецпаек. Не мужик – золото!
– Я тебе, Воронцов, язык отрежу! – Варя стукнула его кулачком по спине.
– Ну, Костя, брось трещать, лучше ешь! – Калошин подвинул ему тарелку. – Нам к празднику тоже кое-что подкинут. Так что, не прибедняйся!
Было уже далеко за полночь, а Калошин с Дубовиком все продолжали разговор. Воронцова уложили на раскладушке в спальне, домой, изрядно опьяневшего, не отпустили.
Дубовик, закурив очередную папиросу, сказал:
– Я тут насчет слов Черных всё раздумывал. Человек болен, задыхается, говорит с трудом. Вполне возможно, что пытался сказать что-то другое, а тебе послышалось «капут». Он ведь пытался ответить на твой вопрос: «Кто?», значит, хотел назвать имя… или фамилию… Так? Улавливаешь мою мысль?
– Я ведь так и думал, да только пока не нашел такой фамилии среди фигурантов.
– Нет, не о том ты… Хотел сказать имя, а если оно сложное, трудное для его произношения? Или же, скажем, знал, что назвав его, ни на кого нас не выведет. Выбирает то, что проще… Неосознанно… Плащ у кого украли?
– У Капустиной… О-о, какой же я дубина! – стукнул себя по лбу Калошин. – Ну, конечно же, Капустина! Значит, он имел в виду того человека, который приезжал к Евдокии Ивановне. Может быть, даже и имени той женщины не знает?
– Можно и такое допустить. А вот Капустина должна знать, кто мог к ней зайти вот так, запросто. В воскресенье к ней кто приезжал? Она говорила?
– Сказала, что какая-то женщина, постоянная покупательница. Так ведь могла быть и ещё одна, которая приезжала лишь иногда, и Капустина её просто не вспомнила.
– Слушай, чего будем гадать? Завтра же, – взглянув на висящие над столом ходики, поправился: – уже сегодня поедем туда. С места преступления и начнем «раскопки». А себя зря коришь, это ведь пока только предположение. Могу и я ошибаться. Но нам ещё надо как-то ко всему этому привязать инженера Арефьева.
– Он мог знать Черных. Надо его фотографию жене показать.