Я с нарочито тяжёлым вздохом проговорил в трубку:
— Привет.
— Бонжур, — весело пропела сестра. — А ты чего так тяжело вздыхаешь? Доконала провинциальная жизнь?
— Можно и так сказать.
— Ну, потерпи ещё чуток, а потом как «Император Галактики» закончится, так сразу же во Францию прилетай. Тут хорошо и наших много. Я вчера была в одном клубе для иммигрантов из бывшего Союза. Так вот там и еда хорошая, и алкоголь, и я даже в карточного «дурака» поиграла. Всех поимела…
— …А потом и в карты выиграла, — быстро вставил я, ехидно усмехнувшись.
— Акхем, — поперхнулась воздухом Софи. — Твой юмор неподражаем.
— Ага, — довольно подтвердил я, а потом добавил: — Слушай, а вот мне давно хотелось узнать. Когда немец пересекает французскую границу, то у него спрашивают: оккупация или так в гости?
— Мда, — протянула сестра. — Я вот после этих слов думаю написать книгу «Мой брат дебил и как с этим жить?»
— Напиши, как раз разбавишь своё одиночество, — проворчал я, уязвлённый её словами. — Кстати, вот тебе ещё один рецепт от одиночества. Фильмы ужасов. Они очень хорошее средство от одиночества, ведь через час ты уже чувствуешь, что не один в комнате.
— Ой, спасибо, что так переживаешь за меня, — желчно выдала родственница.
— Обращайся, — сказал я и услышал трель дверного звонка. — Так, ладно, пока. Там кто-то в дверь звонит. Потом созвонимся.
— Хорошо, — произнесла Софи, после чего связь прервалась.
Я убрал мобильник в карман и напряжённо замер, услышав повторившуюся трель. Кто бы это мог быть? Машка, Петя? Вроде бы не должны они сейчас прийти. Тогда сектанты? Вполне возможно.
Я сглотнул вязкую слюну и на цыпочках подкрался к двери, а потом глянул в глазок. На лестничной клетке стоял сухопарый умудрённый старик, который проживал двумя этажами ниже меня. Почему умудрённый? Так умудрился дожить до таких преклонных лет в Грязьгороде.
Его появление, мягко говоря, изумило меня и в то же время обрадовало — ну он-то явно не сектант. А если и сектант, то совершенно точно не из тех, что на пятках носят цифру тридцать три.
Тем временем он ещё раз позвонил, пожевав бесцветные губы, после чего я открыл входную дверь и вежливо произнёс, напомнив самому себе продавца-консультанта:
— Здравствуйте. Чем могу помочь?
— Добрый день. Хотя какой он добрый… Петрович-то помер давеча, — печально сказал старик, глядя на меня грустными глазами. — Вот хожу по подъезду и собираю, кто сколько может дать на похороны. Жил-то он небогато.
— Я в деле, то есть, конечно, помогу. Сейчас за кошельком схожу.
— Ой, спасибо, сынок, — вполне искренне запричитал дед, который, видимо, являлся другом покойного.