Между тем Козлов сказал, пожевав губы:
— На электростанцию нас никто не пустит, и ничего об аварии говорить не станет. Просто на хрен пошлют — и всё. А я ничего и сказать не смогу. Угодья мэра всё-таки.
— А давайте втихаря? — с энтузиазмом предложил я, загоревшись идеей. — Походим там вокруг электростанции, повынюхиваем. Мы же ничего не теряем. Ну, только если время и бензин.
— А вот время-то у нас сейчас как раз и немного. Надо дуру Верку выручать, — напомнил полицейский, почесав ногтями сальный лоб.
— Дядь Коль, я прекрасно это понимаю, но что мы сейчас можем сделать? Где эту бабку искать? А там, на электростанции, мы, возможно, получим какие-то ответы или подсказки, — не сдавался я, нутром чуя, что двигаюсь в правильном направлении.
— Ладно, я завтра туда съезжу, — сдался Козлов, паркуя автомобиль рядом со зданием больницы.
— Один? — удивился я, вылезая из воняющего бензином «бобика».
— Ага, — решительно кивнул тот. — Я больше не буду рисковать чей-то жизнью. Из-за меня уже погиб один человек.
— Дядь Коль, не накручивай себя. Если бы он не цапнул золотую цацку, то был бы жив. А по поводу риска чьей-то жизнью, то я в этой истории уже по самые уши и так просто из неё не выйду.
Полицейский бросил на меня тёплый взгляд и благодарно проронил:
— Спасибо.
Я светло улыбнулся, и мы вошли в больницу.
Нашему дуэту потребовалось совсем немного времени, чтобы найти золотое кольцо. Оно смирно лежало в одежде Игоря Олеговича: ныне уже покойного. Козлов опасливо взял золотой ободок двумя пальцами, точно ядовитое насекомое, и поднёс его к распахнутому окну, которое было в небольшом подсобном помещении. Кольцо тускло засверкало в лучах солнца.
Я пробормотал, неотрывно глядя на колдовскую побрякушку:
— Точно такие же кольца были на скрюченных пальцах отшельницы. Голову даю на отсечение, это её проделки.
— Эх, Игоряня, Игоряня, — печально пробормотал дядя Коля, а потом резко выдохнул, отпустив цацку: — Ай, млин! Жжётся!
Кольцо упало на деревянный подоконник, где стремительно стало чернеть, параллельно разъедая белую краску. А мы как заворожённые глядели на эту картину широко распахнутыми зенками, которые грозили вот-вот выпасть из орбит. Я даже шумно сглотнул, когда от кольца осталась лишь невесомая пыль и выжженный на подоконнике круг, а потом раздумчиво протянул, почесав затылок:
— Мда, то ли советский подоконник мощнее Роковой горы, то ли, дядь Коль, твоя святость уничтожила колдовскую побрякушку, а то ли — прямые солнечные лучи сотворили с ней такое.
— Скорее всего, последнее, — просипел сержант, покрутив головой и принюхиваясь к запаху горелого дерева, который смешался с больничными ароматами. — А те два кольца на солнце не были. Надо бы их из хранилища умыкнуть и на улицу вытащить. Заодно и проверю — действительно ли солнце так пагубно на них влияет.