В этот момент в помещение со стороны выхода ворвалась та, кого я ожидал увидеть здесь с первой минуты. Вся в мыле, глаза бешеные. Перескочив турникет, не глядя в мою сторону, она оттолкнула попавшегося на пути человека и опустилась перед раненым, но судя по шевелениям, ещё живым парнем, на колени. Несколько зевак, опасливо стоявших рядом, подались назад.
— Я врач! — крикнула она в воздух и принялась что-то громко говорить вслух, отдавать приказания подтягивающимся со всего магазина к ней девушкам, которых я насчитал уже четверо. Они что, всё это время были здесь? Внутри? Но где? Как я мог не видеть их? Одна из ангелочков сорвалась в сторону выхода, видимо, за аптечкой, Катарина принялась осматривать и ощупывать парня, определяя повреждения. Видя её довольно профессиональные движения, я не сомневался, она сделает всё, что можно, чтобы он дожил до приезда скорой, которую наверняка вызвали сразу же после выстрела бандита. Но это не снимало вопроса, почему они позволили тому выстрелить?
— Пойдём, они справятся. — Девушка, которую я десять минут назад считал нормальной, хоть и экзотической диковинкой, подошла ко мне. — Не переживай, он выживет.
— А? — я поднял вопросительные глаза.
— С ним всё будет в порядке, — пояснила она. — Они сделают всё, что от них зависит. Всё, что можно сделать в принципе, не нарушая Закона Жизни.
— Но он же… А вы…
— Я понимаю, что ты чувствуешь. — Вздох. — Но мы не властны изменить то, что изменить нельзя. О нём позаботятся, а нам с тобой нужно идти, скоро здесь будет гвардия.
— Почему вы не помешали выстрелить в него? — я почувствовал поднимающуюся изнутри волну злости.
— Потому, что мы не боги! Не вездесущи и не всемогущи! Хуан, вставай и побежали, если не хочешь оказаться в допросной гвардии! — в её голосе сквозило раздражение. Ей не нравилось отвечать на вопросы, на которые она отвечать не хотела, и, в отличие от Катарины, делать это не собиралась.
Это подействовало отрезвляюще. Что ж, мы ещё поговорим, но тон в разговоре с ней нужен совсем другой. Она всего лишь исполнитель, и её действия священны, поскольку это приказы сверху.
Проглотив ком, я начал подниматься. Действительно, в застенки гвардии, пусть даже в роли свидетеля, попадать не хотелось.
Она развернулась и быстро-быстро направилась к выходу. Я пошёл следом, пытаясь не отстать, отпихнув по пути двух зазевавшихся пожилых сеньоров, одновременно с интересом и омерзением рассматривающих трупы.
Как только мы прошли линию касс, из подсобного помещения сбоку от нас выскочили два охранника с дубинами и лёгкими огнестрелами. Идущая впереди девушка напряглась, но лишь на мгновение, судя по растерянным лицам, они не скоро сообразят никого отсюда не выпускать.