«Запрос разрешения», — медленно проговорил я про себя. Она спрашивала меня, понимая, что могу отнестись к этому плохо, зная, кто она такая. И демонстрировала открытость, честность. Порядочность. Моя интуиция, моё умение читать у людей в душах не нашло ни одной зацепки, ни одного конфликта — ничего, за что можно было бы зацепиться, чтобы послать её подальше. Послать, ибо я понял, что пошли я её сейчас, она пойдёт. Ведь я «свой», а эта зависимость обоюдная. Во всяком случае, в данный момент пойдёт, а что потом — одному всевышнему ведомо.
— Кажется, твоя знакомая, — нахмурился конструктор, кивая на «Эсперансу» напротив кафе возле дороги. Он недолюбливал Катарину, но как я подозревал, лишь за баснословно дорогую машину.
— Да, это за мной, — согласился я.
— Она «краснопёрая», — проговорил вдруг он, отвернувшись в сторону, ни к кому не обращаясь.
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять смысл, скрытый за этими словами. Он копал под неё, чтобы предупредить. И нашёл какое-то её дно, не скажу какое. Маркиза же, услышав эти слова, закашлялась от неожиданности.
— Я знаю. — Я пожал плечами, так же ни к кому не обращаясь.
— Будь осторожен. — В голосе изобретателя слышалось неодобрение. Но он понимал, что большего сделать не может.
— Хорошо.
Бросив взгляд на девушку, ловящую каждое слово, я улыбнулся и поднялся.
— Давайте, ребята! Удачи!
Хуан Карлос пожал мне руку, задержав её на мгновение.
— Точно всё нормально?
В глазах его сквозила тревога. Я бросил взгляд на теперь уже его спутницу и выдавил вымученную улыбку.
— Да. Всё нормально. Удачи.
— Хуан!
Я обернулся. Глаза Маркизы-Пенелопы были полны благодарности.
— Спасибо, Хуан. Ты знаешь, за что.
Я снова улыбнулся, на сей раз более искренне.
— Это тебе спасибо. И ты тоже знаешь, за что.
И медленно, никуда не торопясь, побрёл к машине, к ждущей внутри женщине. Я не ненавидел её, больше нет. Я был разбит, убит, уничтожен. А какая ненависть может быть в этом состоянии?
* * *
Я до сих пор не знаю, что произвело на меня большее впечатление. Плачущий ли Бенито со скованными за спиной руками рядом с бойцами в чёрно-синих доспехах? Угроза ли, исходящая от дула пистолета бандита в супермаркете? Или девочка-убийца за столиком с моим лучшим другом, воркующая с ним, как самая обычная сеньорита с самого обычного района? Возможно, она всего лишь стала соломинкой, перешибающей спину донельзя гружёного верблюда, но грешу на то, что, несмотря силовые выкладки Катарины, организованные ею погони и стрельбы, ножи и залпы деструкторов, именно вид этой парочки с панели задней камеры машины-трансформера заставил меня сказать это пресловутое «да».