— Слышишь, твою мать! Отвечай!..
Феликс орал. Он видел моё состояние, чувствовал, что теряет меня, и понимал, ни черта не может сделать. Потом, кажется, бил. Не знаю, я больше не чувствовал боли, она проплывала как-то мимо. Ещё, кажется, мне давали нюхать аммиак. Опять-таки «кажется», потому что это не помогало им надолго. Да, я приходил в себя, природу и рефлексы не обманешь, но удержать меня в этом мире сеньор Сантьяго был не в состоянии.
Он бил меня, а я видел перед собой снег, чарующий танец вихрящихся снежинок. И тихий шелест ветра, хриплым баритоном со страшным древним акцентом ложащийся на душу медленной музыкой:
Если б знать, как любить тебя
Или петь, как лететь,
Был бы дальше и выше наш чум,
Был бы слаще наш дым…
Нирвана…
* * *
Когда очнулся, вокруг царила темнота. Я лежал на кушетке, вмурованной в стену, продрогший от холода. Лицо пылало. Избитое тело сигналило о том, что не горит желанием повиноваться. Во всяком случае, не в ближайшее время. Пошевелил руками и ногами. Вроде целые. Уже хорошо, остальное переживём. Закашлялся.
Итак, на мне всё ещё моя одежда, старый школьный костюм. Сухой, точнее высохший после последнего истязания, но за время обработки гвардией превратившийся в лохмотья. Обидно. Лежу я не в той холодной камере, другой, потеплее, и это здорово — в той уже заболел бы в мокрой одежде, а так просто кашель подхватил, да знобит чего-то. Ничего страшного, поправлюсь, главное — жив.
После оценки состояния мысли переключились в практическую плоскость. Меня не пытают, оставили в покое. Надзирателей рядом нет. Это сигнал? О чём? Гвардия больше не будет заниматься мной?
Феликс так и не смог вывести меня из нирваны, и этим проштрафился, как специалист. А с ним расписалась в бессилии и вся гвардия, не сумевшая на меня надавить. Значит, по логике, вашего покорного слугу должны передать иным, имеющим бОльшие возможности специалистам. Например, людям дона. Скорее всего, сейчас утрясаются формальности, как именно передать меня бойцам криминального авторитета без огласки, учитывая, что я нахожусь в застенках гвардии, и мне вроде как официально предъявлено обвинение. В последнем сомневаюсь, но это же не шарага, тюрьма нашей доблестной системы правопорядка, должно же быть у гвардейцев хоть что-то похожее на совесть? Не могут же они действовать НАСТОЛЬКОнагло?
Нет, не должны, всему есть предел, даже в таком продажном государстве, как наше. Носомнений, что данная процедура у них давно отработана, пройдёт без сучка и задоринки, у меня не возникло ни на секунду. С этой стороны надежд нет.