От последней мысли прошиб пот, я понял, почему здесь мне было эти дни безопаснее. Следователь куплен, как и его начальство и многие коллеги, но они не могут сделать всё СОВСЕМ не по закону. Они тоже скованы цепью, и, на сей раз, эта цепь сработала в мою пользу.
Озадачивало, насколько осмелел Виктор Кампос. Его «шестёрки» открыто фабрикуют уголовные дела, не опасаясь ни бога, ни чёрта, ни её величества, посылая подальше людей ранга Катарины. Потянет ли он войну с такой структурой?
Меня не отпустят. Теперь — не отпустят. Этот следак засветился, как и Феликс, их в итоге прижмут или завалят, но это произойдёт позже. Хефе пошел ва-банк, раскрывая козыри, и в этой ситуации передача меня в лапы Катарины — поражение. Как только Катюша покинет камеру, пусть даже на минуту, связаться со своими, я не дам за свою жизнь и ломаного центаво. Интересно, понимает ли она это? Должна понимать, не маленькая.
Да, понимает. Последняя моя мысль отразилась на её лице, стервочка ободряюще подмигнула.
В следующую секунду существо, сидящее напротив меня, молнией сорвалось со своего места навстречу ничего не ожидающему комиссару. Удар. Ещё удар.
— Ох йо, — выдал тот фразу на непереводимом испанском. Рука его выгнулась за спиной под очень большим, на грани фола, углом. — Ты что делаешь, сука! Это нападение на сотрудника гвардии! Ты еще пожалеешь об этом!
— Я? — Катарина плотоядно усмехнулась. — Пожалею? Ты уверен?
— Да! Ты! Даже на такую, как ты, есть управа! Быстро отпусти, иначе…
— Иначе что?
Пауза.
— Иначе худо будет.
Комиссар говорил серьёзно, абсолютно уверенный в своих словах и правоте. И в той силе, на которую рассчитывал, пытаясь угрожать. Но Катарина его чаяний не разделяла.
Рывок и толчок. Вновь вой комиссара, лоб которого с гулким «бумом» въехал в столешницу.
— А «худо» это как?
— Ах, ты ж… — Далее следовали непереводимые фольклорные обороты. Катарина довольно усмехнулась и, словно играя с ребенком, потрепала комиссара по головке.
— Мальчик, ты кое-чего не понял. Ты играл с огнём, но заигрался. Забыл, кто есть кто в этой жизни и своё в ней место. Оно ведь есть у тебя, место, несмотря на покровительство неких сильных мира сего, не так ли?
Ответом стало неразборчивое мычание.
Она наклонилась и зажала локтем его горло, нежно так приобняв. Раздался резкий щелчок, звук «тр-р-р», и из её запястий в стороны вылетели тоненькие полукруглые почти прозрачные пластины, которые наслаивались одна на другую, образуя нечто вроде веера. Благодаря сверхмалой толщине каждой пластины, всего в несколько атомов, общая толщина веера сравнима с шерстяной нитью, а значит, легко умещается внутри тела. «Бабочки».