Как я выжил в первый день — не знаю. В каюту меня несли. Следующий день стал повторением предыдущего, и я взмолился, чтобы меня пристрелили. Но пристреливать меня никто не собирался, наоборот. Ещё на следующий тесты показали, что дело с мертвой точки сдвинулось — наметились успехи. Но это было только начало.
Пытка продолжалась неделю, и вся неделя промчалась, как в тумане. Единственным её плюсом стали Сестренки — взаимоотношения с ними начали налаживаться, и я подозреваю, дело в материнском инстинкте. Им требовалось защищать кого-то слабого, а слабее существа, чем я в этот момент, трудно сыскать.
— …А он такой и говорит: «Вы же не скажете маме, девочки? Правда?» — усмехнулась Мия.
— Козел! — Мои кулаки сжались.
— Это точно!
— И сколько так продолжалось?
— Пару лет.
— А вы?
— Привыкли! Что ты хочешь от маленьких девочек? — оскалилась Роза, подсознательно включая механизм агрессивной защиты. — Раз взрослые что-то делают, это нормально, так и должно быть. Пока само не всплыло.
— И как такое всплыло? — покачал я головой. Случайно?
— Нет. Кто-то из соседей заметил странности, — ответила Мия и эротично прижалась ко мне, доводя меня этим до неистовства. — Сам понимаешь, район бедный, все друг друга знают. Кто-то обратился в гвардию, а те проверили.
— И нас забрали в приют, продолжила Роза. — Отчима же посадили. И слава богу! — Она повторила жест сестры с другой стороны, и я чуть не взвыл.
— Да уж, девчонки! — только и вырвалось у меня, когда я обрел дар речи. Руки мои, чуть развернув их обеих, принялись активно изучать мягкость их грудей. Обе бестии захихикали и начали томно выгибаться, играя на зрителя.
— Так, а вот этого не надо! — воскликнула Мия, когда моя рука уверенно пошла ниже разрешенной зоны. — Только выше пояса!
— Выше пояса, выше пояса… — передразнил я её, но руку убрал. Периодически я проверял её оборону, но скорее из желания позлить.
— Самое смешное, нам теперь некому мстить, — грустно усмехнулась Роза, отстраняясь. — Этого урода прикончили в тюрьме, всего через четыре месяца. Когда мы и в приюте обвыкнуться не успели.
Я присвистнул. Стоило ожидать! Насильников в тюрьмах не любят, особенно педофилов. Такие там долго не живут. К сожалению для Сестренок.
— А мать?
— А чего ей мстить? — хмыкнула Роза. — Она же мать…
— Так-то вот, Хуан, — вздохнула Мия и тоже отстранилась.
— Вы видитесь? — продолжил я.
Роза пожала плечами.
— Нет. Только один раз вделись, когда её выпустили из тюрьмы. её же тоже посадили, за пособничество и сокрытие.
— И что?
— Посмотрели ей в глаза и ушли! Вот что! — воскликнула Мия.