В пылу борьбы я заглянул в глаза хищника. Это чудовище явно не знало, что такое сострадание, оно не ведало о пощаде. Кроме собственного перепуганного лица, источающего ужас и страх в отражении глаз монстра, я рассмотрел жажду терзать; азарт охоты. Создание, вломившееся в мой дом, хотело насладиться убийством. Мне показалось, что ему был важен сам процесс и, разумеется, удовлетворение от логического его завершения. Убивал ли этот монстр, чтобы утолить голод? Навряд ли, скорее, он пришел сюда вкусить крови – закрыть потребность в жестокой расправе, от которой чудовище получало наслаждение.
Я боролся недолго. Мои мышцы быстро проиграли чудовищному натиску и руки начали сгибаться, тем самым сокращая расстояние между моей шеей и загнутыми клыками. Я не обращал внимания на липкую кровь твари, стекающую мне на грудь, на гниющий смрад, исходящий из раскрытой клыкастой пасти. Я не видел ничего, кроме приближающейся раскрытой пасти. Все вокруг для меня кануло в густую тьму, а звуки, отдаленно и неразборчиво, сливались в единый фон. Я пытался пошевелить ногами, но массивная лапа рептилии намертво прижала их. В этой ситуации ничего не оставалось, кроме как наблюдать за своей смертью. Я смотрел на свое отражение в небольших, но глубоких черных пуговках, и в один миг глаза монстра увеличились в размере, округлились и чудовище ослабило натиск. Потом я увидел Машу, отпихивающую бездыханную тушу ногой. В футболке пропитанной кровью чудовища, поскальзываясь в багровой луже, я поднялся на ноги. Из черепа существа торчал бритвенно-острый нож. Маша, испачканная в слизь и кровь ящера, стояла у стены, а девочки, обняв друг друга, молча уставившись на происходящее, замерли в арке, ведущей в кухню, и дрожали.
– Спасибо! – произнес я, не сводя глаз с мертвецов. Теперь чудовищ можно было рассмотреть лучше, но мы бросились на второй этаж. Ружье осталось лежать в крови. О нем никто не вспомнил и, сопроводив дочек в спальню, мне пришлось возвратиться вниз за оружием и несколькими кухонными ножами. Когда я вновь оказался в столовой, тел уже не было. Широкая бордовая полоса уводила из комнаты на улицу через разбитое окно. Их явно забрали. В те мгновения я размышлял о количестве пришедших тварей. Из окна, где-то вдалеке раздавались выстрелы, крики, зов о помощи. Было ясно, что убитые нами твари были не единственными, принимающими участие в налете на жителей Мурома. «Возможно, атаке подверглись и другие города», – размышлял я. Но больше всего меня беспокоило – придут ли «Они» снова и что делать дальше, ведь в доме, который я считал своей крепостью, было небезопасно.