– Обижаешься на меня? – улыбнулся Иван, становясь еще больше похожим на Арсения. В этот момент появился официант, протягивая Ивану бокал с соком.
– Для тебя, – передал мне бокал Иван.
– Спасибо, но я не просила. Я не буду пить этот сок.
– Недоверчивая. Думаешь, я способен на подлость и уговорил официанта подсыпать тебе что-то? – рассмеялся Ваня, отпивая сок из бокала. – На, смотри. Безобидно!
– То, что безобидно для взрослого мужчины, может оказаться вредным для беременной девушки. Заметь, говоря вредно, я не имею в виду ничего криминального, исходящего от тебя, – я вернула Ване его же шпильку.
Иван отставил бокал в сторону и посмотрел на меня. Долгим, изучающим взглядом.
– Ладно, отбросим в сторону неприязнь. Потанцуешь со мной? – предложил Иван, выводя меня на открытую площадку.
– Хорошо, – согласилась, немного поколебавшись.
Мужская ладонь уверенным гнетом легла на талию. Иван приблизил меня к себе. Чуть ближе, чем того требует танец. Разница между ним и Арсением была колоссальная. В анамнезе моей истории не было неприятных воспоминаний с физическим участием Ивана. Оскорбления? Да, они неприятны, но Ваню в чем-то можно понять.
В его мир запрещен вход девочкам, подобранным с улицы. Поэтому я отчасти понимал стремление Ивана отгородил семью от чужих и пришлых. Неприятно – и только. Все же мне с ним не жить и детей не крестить. Но несмотря на это, я чувствовала себя настороженно и остро подмечала разницу в ощущениях, когда ко мне прикасается Арсений и когда на талии лежит рука чужака.
Иван для меня именно такой – чужак.
– Где же ты раньше пряталась, а, Трофимова? – усмехнулся Ваня, склонившись к моему уху. – Я все думаю, встретил бы Арс тебя раньше… Наломал бы меньше дров или нет? Скорее всего, нет. Тогда ты бы его не зацепила. А жаль…
С удивлением посмотрела на Ивана, не заметив и тени усмешки в карих глазах.
– Не смотри на меня так. Я брату добра желаю, пусть мои методы неприятны. Но ты бы за свою семью и не так старалась. Вот и я старался. Все без толку, – нахмурился Ваня. – Раньше Арс к каждому моему слову прислушивался, а потом его понесло. И в каком-то смысле несет до сих пор.
– И опять ты намекаешь, что мне не место рядом с ним. Ты еще не понял, что Арсению самому это нужно? Обелить себя, исправить что-то. Не для того, чтобы покрасоваться хорошим поступком, но ответить перед собой.
Иван внимательно слушал меня. Слова сами выскальзывали из моего рта. Впервые я высказывала вслух свое мнение об Арсении.
– Вот я и говорю, плохо, что Арса это раньше не интересовало. Сейчас может быть поздно, – вздохнул с искренним сожалением.