Лицо богини потемнело.
— Не зли меня, смертная! — зарычала она, и её глаза наполнились знакомой мне Тьмой. — Вот! Афродизиак божественного производства! Специально для тебя! Один глоток, и весь твой глупый стыд и смущение как рукой снимет, будешь хотеть всех и получать удовольствие! — рычаще-шипящим голосом припечатала она, и в моих руках появился небольшой стеклянный флакон с чёрной жидкостью. — У тебя две недели. Действуй, Линочка! Увидимся! — весело произнесла Судьба и исчезла, оставив меня в полном раздрае рядом с мёртвым источником магии, ожидающим своего воскрешения.
Глава 40. Кровный ритуал братания
Мирей, он же Сион, стоял на коленях, чтобы не привлекать внимания и боролся с бушующим огнём в своих жилах. Последний феникс задавался вопросом, с каких пор боги стали столь эгоистичными и беспринципными. Те, чья прямая задача поддерживать Равновесие, заботиться о мире, вверённом им, и быть заботливыми родителями для смертных, которые им поклоняются, видимо, забыли о своём предназначении.
Что-то сильно изменилось на просторах вселенной, пока Мирей «спал».
Он подошёл к Лине, которая едва сдерживала слёзы и отобрал у неё чёрную склянку.
— Ни при каких обстоятельствах ты не будешь пить эту гадость, Лина! — уверенно сказал мужчина и под ошарашенным взглядом девушки с размаху бросил флакон прямо на камень. Звук разбитого стекла музыкой прозвучал в тишине, повисшей на поляне перед алтарём-источником древней магии. А феникс просто взял свою истинную за руку и со словами «Идём домой!» увёл Лину из этого злополучного места.
— Эй, ты что наделал?! Возможно, тот напиток был нашим единственным шансом! Я не готова с вами со всеми… И в здравом уме ничего делать не буду! — звонко возмущалась Лина, но втайне была благодарна Сиону за то, что он сделал. Ей совсем не хотелось снова становиться безвольной куклой Судьбы.
— И не надо! — рявкнул Сион, резко остановившись и развернувшись лицом к Лине. И, положив ладони на хрупкие плечи девушки, продолжил:
— Мы все в состоянии ухаживать за тобой как полагается и ждать, пока ты сама ответишь взаимностью! Никто не посмеет давить на тебя или принуждать к чему-либо! А если кто-то хоть подумает об этом… — зловеще понизил голос до хриплого шёпота Огненный и перевёл взгляд на мужчин, тихо сопровождающих Лину к дому.
— Сожгу к гдарховой матери и не посмотрю, что муж или раб! — припечатал он и стал выжидающе следить за реакцией побратимов. Лина тоже затаила дыхание, и только когда её мужчины закивали и нескладным хором сообщили, что согласны с Сионом, смогла выдохнуть. Ведь она ни за что бы не осталась с теми, кто не способен к элементарному уважению и пониманию в таких вопросах.