— Когда ты заказала у меня утюг, я подумал, что это какое-то орудие пыток! И вовсе я не смотрел на тебя, как на сумасшедшую! — весело рассказывал маг, пока я подбирала подходящую по цвету ткань для портрета и вешала её на ширму.
— Еще как смотрел! Я думала, что как только выйду из твоей лавки, ты сообщишь в лечебницу для душевнобольных об их новой пациентке, разгуливающей на свободе! — в такой же шутливой манере ответила я. И на секунду застыла, услышав заливистый смех вечно собранного и серьёзного мужчины.
Наконец, все приготовления были закончены, и я даже облачилась в свою «малярскую» рубаху из белой приятной ткани, на которой красовались разноцветные пятна от старых красок. Встав у мольберта, посмотрела на мужчину, чей портрет собралась писать.
Зитар сидел в расслабленной позе, положив руки на подлокотники кресла и вытянув ноги вперёд. На его устах сияла искренняя улыбка, а глаза задорно блестели. Я даже невольно залюбовалась им. Мужчина-мечта художника: симметричные черты лица, азиатский разрез глаз, светлая кожа, чёрные волосы с редкой проседью. Одет он был с иголочки: в строгий чёрный костюм с белой рубашкой и идеально выглаженным чёрным галстуком.
А мне вдруг снова вспомнился забавный случай из моей прошлой жизни. Урок живописи, на котором мы-студенты учились писать портреты.
— Хватит штамповать мне «паспортные фотографии»! Вы же художники, а не фотографы! — кричал на нас учитель. — Вы должны передать характер того, кто на картине. Его душу, эмоции, в конце концов. Если вы не видите этого в человеке, поговорите с ним! О погоде, политике, да хоть о сексе! И передайте всю полученную информацию на холсте! Попросите раздеться, в конце концов! Иванова, а о твоих портретах манекенов я вообще молчу! Техника отличная, а души нет! Тренируйся! Себя хоть нарисуй как следует!
А я так и не научилась, видимо, потому, что не интересовалась никем, кроме себя. Но теперь всё по-другому. Мужчина, сидящий напротив, меня волнует. И мне кажется, я смогу передать красоту его души на своем холсте.
— Зитар, разденься, пожалуйста, — просьба слетает с моих губ прежде, чем я осознаю это.
— Для картины, до пояса, — поспешно добавляю, вновь смутившись из-за его горящего взгляда.
Зитар кивает. Неторопливо избавляется от пиджака, галстука и рубашки, и аккуратно складывает одежду на край софы. Садится обратно в кресло и смотрит на меня такими же горящими глазами. Его поза теперь более собранная, слегка напряжённая, но он по-прежнему выглядит как уверенный в себе мужчина.
Взмах кистью, мазок, второй, и я полностью погружаюсь в работу. Синий фон, коричневое кожаное кресло, фигура мужчины, прямая осанка, накачанные мускулы, шрам на левой ключице, тянущийся от плеча до шеи, острые скулы, морщинки вокруг глаз, серые глаза. Всё это с завидной скоростью появлялось на моем холсте.