– Это книга моего отца! Что она здесь делает?! Я помню, что… Нет, я не помню, когда видела ее последний раз. Он часто с ней ходил на завод и делал пометки синим карандашом. Вот, смотри, это его почерк! Он хотел модернизировать уже существующие суда в нечто более совершенное. И поэтому записывал свои мысли и дополнял схемы. Он не мог отдать эту книгу. Что она здесь делает?! – Кейт листала страницы книги, обнаруживая раз за разом заметки своего родителя.
– Мы выясним. Я обещаю!
Кейт заметно потряхивало, она прижимала найденную книгу к груди, не желая даже на мгновение отпускать. Макс помог ей встать и мягко повел на выход из этого дома, принесшего столько потрясений. Норд, не вмешиваясь, последовал за парой, не забыв при этом захватить статуэтку.
Кейтлин то вздрагивала внезапно, то дрожала, словно бы от холода, то внезапно застывала, словно каменное изваяние, не говоря ни слова и даже не шевелясь. Обмениваясь тревожными взглядами, оба спутника маркизы пытались разговорить ее, но с каждой минутой это больше становилось похожим на допрос партизана. Кейт глубоко замкнулась в себе. А мужчины не находили более подходящих слов, чем обещание, что они все вместе разберутся в происходящем.
Едва прибыв в таверну, они почти силой заставили ее выпить успокоительный отвар. После чего Кейт забылась тревожным сном прямо в комнате Макса, но даже во сне она иногда вздрагивала и крепче прижимала книгу отца к груди.
Приглушив во всей комнате свет и оставив гореть лишь настольную лампу, мужчины разместились за столом, разглядывая свою находку.
– Тяжелая, – хмыкнул Норд, взвешивая на одной руке статуэтку.
– Похоже на бронзу.
– Ага, – подтвердил теневик. – Просто безделушка. Эх, побывали в таком дорогом особняке и не могли утащить вещицу поценнее… – притворно вздохнул мужчина.
– Бедная сиротка, – сквозь зубы прошипел Макс, забирая у того из рук бронзовую фигуру.
Аккуратно держа ее на весу, Макс старался не упустить ни одной детали из виду. Ему раньше не приходилось видеть подобное, аристократические семьи, как правило, предпочитают украшать свои дома зверями с семейной символики, доблестными рыцарями и принцессами. Хотя в горгулье, сидящей на крыше башни, тоже был свой шарм. Тело чудовища обвивалось вокруг маленькой башенки, а когти вонзились глубоко в черепицу. Пасть горгульи была раскрыта, словно она шипела или рычала на тех, кто посмел ее потревожить.
– Как символично, – мечтательно протянул Норд. – Чудовище, призванное в мир людей, чтобы защитить и покарать виновных.
– Ты еще и поэт, – невольно улыбнулся Агилар.