Вижу, как она дергается. Малышка в ужасе. Она узнала мой голос.
Конечно узнала!
Я кладу руки ей на плечи, поглаживая, массируя большими пальцами ключицы.
Она как норовистая лошадка, которую впервые готовят к случке. Нервничает.
Я усмехаюсь. Еще бы ей не нервничать, после того, что она натворила!
- Милая, я чувствую аромат твоего страха. Не нужно бояться. Мы тебя не обидим.
Брат – Герман – делает шаг.
Венка на ее шее бьется с немыслимой скоростью. Я слышу стук сердца, дикий, громкий.
Брат тихо шепчет:
- Малышка моя. Моя Диана…
Я знаю, что творится в ее голове. Я умею читать ее мысли.
Она не верила, что Герман жив. И она… она рада, что он жив!
Значит… Значит для нас еще не все потеряно. Впрочем, я и так это знал.
Даже если бы она сказала, что это конец, я перевернул бы вселенную, чтобы доказать обратное.
Брат стоит совсем близко к нашей женщине. Я вижу, как он смотрит на нее. Жадно.
Я знаю, что и мой взгляд такой же голодный.
Но мы не будем спешить.
Брат что-то говорит, пока я продолжаю нежно гладить её кожу.
Какой же я мудак, кретин! Столько лет жить без этого чуда!
Потерять ее!
Я возбужден до предела. Готов взорваться от одного поцелуя.
Член напряжен и ноет.
Нет больше сил ждать.
- Довольно разговоров, Герман, пора сделать то, зачем мы пришли.
Ее пульс просто сходит с ума. Я опасаюсь, что это крохотное сердечко разорвется. Нужно ее успокоить, но как?
Она просит не трогать ее. Глупенькая…
Разве она не понимает?
Я пытаюсь объяснить ей, что не в состоянии отпустить ее, невозможно сдерживаться, когда она так близко. Такая беззащитная!
Мы не ожидали, что она будет так сопротивляться.
Успокоить ее можно только одним способом.
И мы уже давно готовы.
Вкус ее кожи. Нереальный, будоражащий…
Она всхлипывает.
Твою мать…Я сделаю все, чтобы она никогда больше не плакала, не боялась, не испытывала боли. Я наизнанку вывернусь ради этого!
Какая же у нее нежная шейка, хрупкая, трогательная. И спина, тонкая, изящная. Я чувствую каждый позвонок. Она дрожит.
Но не потому, что ей холодно или страшно.
Это я тоже чувствую.
И мне нужно больше, намного больше!
Осторожно развожу острые коленочки в стороны.
Боги, какая же у нее там мягкая кожа! Я не прощу себе если пропущу хотя бы миллиметр.
Она возбуждена. Я вижу, как ткань ее трусиков становится влажной. Это заводит, хотя я не понимаю, как можно хотеть ее еще сильнее?
Мне надо попробовать ее скорее. Я спешу. Целую прямо через ткань. Всасываю, поедаю эту нежную сладость.
Моя! Наша!
Наконец-то!
Я должен быть осторожнее. Сначала доставить удовольствие ей.
Она важнее всего на свете.