А вот если женщина-волчица родит девочку...
Девочка, рожденная от союза мужчины и волчицы, может сама выбрать свою судьбу. Полюбить человека и остаться в человеческой ипостаси навсегда. Или найти волка, и вернуть себе личину оборотня.
Если волчицей была ее мать – превращение будет простым. Если волчицей была бабушка – она тоже легко сможет стать оборотнем. Но… чем дальше будет откат, тем сложнее.
У меня такой проблемы не было.
Я с детства могла принимать форму волка.
И с детства знала, что меня ждет.
Мама мне всегда об этом рассказывала.
- Сначала мы, родители-волки будем узнавать, где, в каких кланах есть сыновья, кто из них Альфа, какой он. Мы будем встречаться с этими кланами, присматриваться к ним. Кланов не так много, все на виду. Потом, когда ты подрастешь, принцесса, мы станем возить тебя на специальные праздники, смотрины. Там ты обязательно встретишь своего истинного. Альфу стаи.
- Как ты встретила папу, мамочка?
- Да, как я встретила папу…
Волчицы всегда выбирали Альф. Или Альфы выбирали волчиц, не важно.
Я с детства ждала встречи со своим волком.
Я видела его во сне.
Он был большим, добрым, милым.
У него была золотистая шкура, сильная холка и толстые, мощные лапы. И глаза цвета сосновой смолы. И он улыбался. Даже когда был волком.
Почему-то я видела его всегда только в облике волка.
А вот сейчас он стоял у окна. Человек.
С глазами цвета смолы.
Свет мешал мне увидеть его. Но… хотелось ли мне видеть?
Артур. Альфа.
- Диана?
Я поняла, что второй наклонился ко мне, хотел взять меня на руки.
Герман. Брат Артура.
Я посмотрела на него и…
Уголок его рта дернулся.
У меня шумело в ушах. Я была не готова к этому!
Я думала только о том, что он остался жив, и не думала о том, каким он стал.
Левая сторона его лица не изменилась, а вот правая… Обожженная алая кожа обтягивала скулу. Рубцы были везде – на лбу, под глазом, спускались по шее вниз, покрывая плечо и уходя вниз, на грудь и спину.
- Знаешь, какая у меня теперь кличка? Парни в моем поселке называют меня Дэдпул. А я не против, мне даже нравится.
Я молчала. У меня просто не было слов. И… не хотелось показывать ему свои чувства.
- И правильно. Ничего не говори сейчас, малышка. Все потом. Позже.
Он поднял меня и понес.
Я все еще не могла дышать. В моей груди словно пробили огромную дыру.
Я думала я живу с болью.
А он? Как живет с болью он?
И ведь… ведь это я виновата в том, что он такой? Я…
Я не умела плакать. Вернее, не умела по-настоящему.
Притвориться, пустить слезу - пожалуйста, за милую душу.
Но заплакать потому, что реально душа истекает кровью?