– С нами безопаснее? – искренне удивился друг. – Она, по-моему, у нас из медотсека не вылезает просто!
– Вот-вот, – согласился с ним. – Страшно представить, что же с ней до этого творилось.
***
Сонно разлепив глаза, поняла, что снова оказалась закрыта в регенерационной капсуле. Последнее что я помню, это толчок взрыва. Пожалуй, в данном случае даже не возражаю. На этот раз меня хотя бы прикрыли простынкой. Не придётся бегать по ледяному кораблю полуголой и совершать подвиги.
Верхнее стекло камеры внезапно отъехало, явив мне довольную рожу местного доктора Лектора.
– Как себя чувствуешь, Золотце?
– Отвратительно, – скривилась, ощущая ужасную слабость и усталость. Будто не спала несколько суток. Ничего удивительного, это сознание было в отключке, сам же организм усиленно пахал, воспроизводя новые клетки и чиня старые.
– Прекрасно, значит, ты уже на пути к выздоровлению, – оптимистично заявили мне. – С тобой капитан возжелал пообщаться, удели немного своего ценного времени, а я пока перекурю.
Он покинул медотсек, а я заметила Вилдэра, устроившегося рядом с капсулой.
– Всё живы – целы? – спросила после нескольких мгновений неловкого молчания.
– Наши – всё, – криво усмехнулся мужчина. – Про захватчиков не могу сказать того же.
– Корабль сильно пострадал? – снова нарушила тягостное молчание, нервничая под пристальным взглядом мужчины. Обидно! Который раз за наше непродолжительное знакомство предстаю перед ним полуголая, но вид этот чаще всего вдохновляющий разве что на жалость!
– Не слишком. Немного погнуло внутренние переборки. Монокат сгорел. В целом ничего страшного. Повезло, что Алиса уже начала к тому моменту откачивать воздух из отсека, – с каменным лицом поведали мне.
– Скоро меня отсюда выпустят? – робко потянула. Ненавижу ощущение больницы вокруг.
– Кажется, вы мне должны за произошедшее Крейх, – хмуро глядя, заметил капитан. – Так что я не прошу, а требую, чтобы вы неукоснительно выполняли приказы нашего врача и не сопротивлялись. Если он скажет, что вам нужно провести здесь ещё несколько дней, вы молча согласитесь. Понятно?
Я, прикрыв глаза, устало вздохнула.
– Вы, наверное, считаете, что я просто взбалмошная девчонка, – сухо произнесла, открывая глаза, но уставившись в сторону от капитана. – Это не совсем так. После того как погибли мои родители, никому достоверно не известно, как работает установленная во мне система. Ну, работает и хорошо, остальное второстепенно. Но большинство медиков, с которыми мне приходилось встречаться этого не понимают. В них горит исследовательское желание разобраться в последнем творении гениальных хирургов. До сих пор не удавалось полностью восстановить подвижность у людей с такими травмами как у меня, поэтому многие желали бы разобрать мой позвоночник на части. Я не была уверена, что ваш врач не попытается этого сделать, пусть даже желая помочь. Не стоит лезть в то, в работе чего ты не разбираешься. И для меня, правда, сложно рассчитать правильную дозу седативных. Вы спрашивали, почему я проснулась? Так вот, в сознание я пришла примерно на три часа раньше, чем смогла заставить своё тело подняться и двинуться на подозрительный шум в коридоре. И это были очень страшные три часа. Для меня, по крайней мере. Хуже, чем взрыв. Лежать, всё осознающей, но не способной шевельнуть хоть пальцем, потеряв всякий контроль над своей жизнью – вы должны понимать, насколько это неприятное ощущение, – бросила усталый взгляд на непроницаемое лицо мужчины напротив.