– Теон! Теон, срочно, мастер зовёт! – гаркнул один из помощников старосты, завидев некроманта, он побежал к нам, – а вы, Реджина, подите к Хелле, негоже девке в такое страшное время одной дома сидеть.
– Что случилось, Орон? – устало спросил Рейвен, и я поняла, что он очень устал.
Под немного покрасневшими глазами залегли лёгкие тени, русая коса растрепалась, а одежда была та же, что и вечером, безбожно помятая. Сердце кольнуло, захотелось обнять его, погладить по волосам и отправить спать. Жаль, что я не могла так поступить, поэтому ненадолго прикрыла глаза и приказала себе успокоиться.
– Тык это, некромансер, – названный Ороном сглотнул и понизил голос, – новое убийство. Кузнец наш, Матей, ушёл в кузню, там его и нашли.
Мужик с силой сжал в кулак ткань просторной штанины, а второй рукой зло стёр скупую мужскую слезу. Я замерла, а Рейвен сорвался с места. Где дом кузнеца, знали все. Мужик уже рыдал не стесняясь, ведь отца Зика очень любили. Он был этаким огромным добродушным медведем, верным мужем и любящим отцом, примером для подражания.
Я не могла просто развернуться и пойти в дом старосты, не могла позволить себе остаться в стороне. Мне казалось, что семье кузнеца я была сейчас нужнее, чем старостиной дочке. Чувство тревоги не отпускало, струна внутри продолжала натягиваться, было ощущение, что дальше будет только хуже.
– Орон, я пойду к толю Орику, а вы немедленно идите к Хелле и передайте, чтобы она сейчас же ушла к кому-нибудь из подруг, – повернувшись к мужичку, я взяла его за руку, привлекая к себе внимание, – одной сидеть ей нельзя.
– Неужели вы не поняли? Людей убивают, когда они остаются совсем одни, – по моим рукам забегали нервные искры, – Орон, бегите скорее!
Мужик всхлипнул и кивнул. Он зло растёр лицо ладонями и побежал обратно. Я поспешила за ним, но свернула по дороге к дому кузнеца. Это был уже второй дом в этой деревне, который выглядел так мрачно и зловеще. Вездесущий туман стелился по участку возле строения белым озером, ухудшая видимость. Я обхватила себя руками за плечи, было ощущение, что дом давно заброшен.
Липкий страх начал пробирать душу, а внешний холод закрадываться внутрь. От дома кузнеца разило тем сладковатым запахом мучительной смерти, как и от дома Стена. Этот запах принесла на себе мама в моём последнем видении-воспоминании. Она называла нечто «Оно», и мы бежали от этого. Бежали от этого так далеко и прятались так хорошо, что даже я сама всё забыла.
– Реджина, – позвал меня тихий голос, и я посмотрела на незаметно подошедшего Зика, – ты пришла, чтобы посмотреть на… тело?