Таисия в запале действительно не заметила, как перешла грань дозволенного на флоте в условиях войны. Она хотела было что-то колкое сказать и в отношении самого Самсонова, но видя решимость командующего, благоразумно промолчала. Все знали, что если уж Иван Федорович начинал злиться, то для него не существовало препятствий и авторитетов. Будь перед ним в эту минуту кто угодно, хоть сам император, и тот бы быстро оказался на гауптвахте. Последствия адмирала в этом состоянии уже не интересовали.
— Теперь с вами Гуль, — командующий грозно посмотрел на своего комдива. — Про убийство двух тысяч из нашего гарнизона, это действительно перебор, за который можно получить и по морде… Как и что делал Васильков во время сражения, насколько верными и разумными были его действия, будет разбираться Следственная Комиссия на нашей столичной планете. Безусловно, командир крейсера «Одинокий» натворил много дел и все его выкрутасы с неподчинением, передачей линкора непонятно кому и другими фактами, не могут остаться безнаказанными…
— Господин адмирал…, — начала было Таисия.
— Наше сегодняшнее заседание я объявляю закрытым, — перебил ее Самсонов, — Мне нет времени точить с вами лясы, когда в систему, которую нужно отстоять любой ценой, в течении суток могут войти несколько дополнительных американских дивизий. У меня голова занята тем, как спасти Черноморский флот, и времени заниматься одним человеком нет по определению… Поэтому голосуем. Кто за признание контр-адмирала Василькова виновным?
Трое из пяти присутствующих подняли руки. Таисия, хоть и видела, что сам Иван Федорович руку не поднял, все равно отвернулась от него с презрением.
— Большинством решено, Васильков Александр Иванович временно отстраняется от командования крейсером «Одинокий», — заключил Самсонов. — Он должен быть взят под стражу военной полицией и определен на гауптвахту моего флагмана, в ожидании дальнейших действий следственной Комиссии. Как только появится возможность, Васильков будет экстрадирован на «Новую Москву»…
— Прошу прощения, господин адмирал, — снова заговорил Гуль, — у нас в связи с арестом данного персонажа могут, вернее со сто процентной долей вероятности, будут проблемы…
— Что вы имеете в виду?
— Я не хотел этого говорить никому, кроме вас, — Аркадий Эдуардович встал и оправил китель, — ибо данный вопрос касается внутренних взаимоотношений во вверенном вам флоте, в частности в моей 27-й дивизии…
— Что уж, говорите, если начали, но побыстрей, — недовольно поморщился командующий, ожидая услышать от своего подчиненного очередную кляузу.