Я напрягся, когда услышал мерзкий голос у себя за спиной, однако ничего не ответил, и снова налил себе двойную порцию.
— Эй, друг, ты слышишь меня? — не унимался парень из соседней компании.
Мое дыхание участилось, я со звуком поставил стакан на стол и зажмурился.
Ну вот, начинается…
— Слышу, — процедил я, а потом выпрямился и схватил его за воротник рубашки. — Какой я тебе друг, ублюдок?
Весь гуляющий столик моментально подскочил на ноги и замер.
— Ладно-ладно, я все понял, — глаза парня забегали, а брови сошлись домиком.
Я посмотрел на него максимально угрожающе.
— Еще раз ко мне сунешься, и я разобью стакан об твою тупую голову. А следом, и твою голову. Ты меня понял?
Парень лихорадочно закивал, и я отбросил его.
Через секунду, все гости заведения попрятали глаза, а я вернулся к выпивке. Тяжело дыша, я оттянул воротник куртки от пылающей шеи и попытался успокоиться.
Наконец-то, все заткнулись.
Мне нравилось смотреть на людей, когда их окутывал страх. Это забавно. Этакие таракашки под резиновым тапком. Они словно уменьшались до ничтожных размеров, когда смотрели в глаза опасности. Мне было жутко любопытно испытать это чувство. Страх. Проблема в том, что меня ничего не пугало. Совсем.
Я мог только злиться. Даже в детстве я всегда ощущал эту злость. Я злился на отца, который не вынес ухода матери, а потом срывался на мне. Злился, потому что он вылепил из меня то, кем я сейчас являюсь. Злился из-за того, что не научился справляться с агрессией и крушил все вокруг себя, и в итоге, сломал и без того хрупкое создание, а потом провел пол жизни за решеткой. Злился на Рэя, которой выхватил ее из моих рук. Я злился, но не боялся. И только дикая злость, всегда делала меня сильнее.
Я родился с бесом внутри. Я не мог перестать злиться, как художник не может бороться с желанием рисовать.
Рисовать. Рисовать. Рисовать. Проклятье, каждая моя мысль сводилась к Васе. И только к ней.
Когда я думал о Васе, то получал облегчение. Это как бальзам на наболевшие раны, которыми Зверь исполосовал мои внутренности. Я слышал звук капающих капель, от тающего льда, которым обросло мое сердце, и чувствовал умиротворение.
Как бы я хотел все вернуть…Вернуть ту теплую улыбку, которую она так щедро мне дарила. Заливистый смех. Прикосновения. Ревность. И влюбленный взгляд, который преднозначался только мне одному и никому другому. Только мне.
Я должно быть спятил, но на секунду мне показалось, что не все потеряно. Там, в квартире, она смотрела на меня таким взглядом, которым не смотрят, когда ненавидят. Вася не смотрела вглубь, где душа кишит демонами, она смотрела на поверхность и видела старого Ваню. Того, оберегал ее. Того, кто не причинял ей боли. Того, в которого она до последнего верила. А может даже и продолжает верить.