— Ах, ты что? Нет! Нет! Нет!
Она смотрит на меня огромными испуганными глазами, не веря тому, что сейчас происходит. Щеки пылают краской, даже ушки маленькие, кажется, такого же цвета, что и волосы.
Кайф.
Неужели этот ее утырок, эта тварь… даже такого с ней не делал? Как вообще тут можно удержаться? Она же вкуснее самой сладкой карамели!
Ее хочется облизывать всю. Везде. С ног до головы. И особенно тут.
Лисенок скромничает и пытается сдвинуть ножки. Но я не позволяю.
Раскрываю ее, как самый шикарный свой подарок на все дни рождения сразу, и провожу по влажной мякоти языком.
Сразу широко, одним движением.
И она вскрикивает. И выгибается. И бедра ее подрагивают. Напряжены, словно каменные.
Я все. Это подмечаю, картина привычно складывается из множества деталей, превращаясь в одно шикарное и самое правильное полотно, произведение искусства. Только для меня.
И для нее.
Ее финальная дрожь, сопровождаемая стонами, всхлипами и нежнейшим «Игоречек, Игоречек, Игоречек» вишенка на торте. Вкусно. Но не наелся.
А потому губами вверх, к напряженной груди, куснуть острые напряженные соски, отметив Лисенкину острую реакцию и оставив их на второй раунд, а потом глаза в глаза.
Опять утонуть, упасть на самое омутное дно. Лисенок выглядит так, словно только что словила первый свой оргазм. Неужели? Правда? Мальчик Андрюша, а чем ты таким вообще с ней занимался столько времени? Она же зажигалка, на нее достаточно посмотреть, чтоб завести.
И самому завестись так, что не остановишь.
Утонув в растерянных карих глазах, я просто выдыхаю в мокрые губы:
— Держись, Лисенок.
И резко двигаю бедрами.
И тут одновременно происходят две вещи: во-первых, я позорюсь. Практически. В смысле, чуть программа не слетает раньше времени. Потому что Лисенок ощущается настолько восхитительно тесной и горячей, что удержаться и тут же не кончить стоит огромных, я бы сказал, титанических усилий. И во-вторых, выражение поплывших глаз меняется. Зрачки расширяются, а потом резко сужаются, со щек уходит краска, Лисенок кусает губу и стонет так, словно… Словно. Это в первый раз у нее! Но. Это бред! Очередной бред, как и многое рядом с ней!
Это не может происходить с ней впервые! Она уже жила с этим Андрюшей! И, каким бы гондоном он ни был в постели и по жизни,. Но член-то у него имелся! Я надеюсь.
Но, судя по реакции Лисенка, все вообще не так.
— Лапа, Лапа, хриплю, не двигаясь. Выходить не собираюсь, не дождется,. Но ситуацию надо прояснить. Лап… Только не говори мне, что. Это впервые у тебя.
Она моргает, с уголков глаз скатываются слезинки. А я смотрю. И даже эти слезы, эти проявления ее боли для меня сейчас в кайф, для изврата.