— Отстой, наебала тебя подруга,. Это подделка из местного подвала.
— Как вытаскивать свою шкуру будешь? усмехается Кирсан. Беркут оказался крут, под него еще и подкопать сложно. Я могу дать вам пожить у меня, года два, пока его засадят.
Издевается, садюга.
— Мне легче его грохнуть, огрызаюсь я.
— А ты людей убивал? хрипло спрашивает Кирсан, испытующе глядя на меня в упор.
— Сам сказал, что у меня наследственность кровавая. Никогда не поздно начать.
— Ольгович, давай, подави свою гордыню, в зад свой засунь самомнение и признайся мне, что влип.
Что пришел не просто, чтобы девчонку спрятать, а потому что к маме и дяде не хочется,. Но и самостоятельно ничего сделать не можешь.
Вопрос философский, насколько я горд и эгоистичен. Послать Кирсана, потому что возмущен его словами, или признать, что я представления не имею, с чего даже начать. Сбежать всегда возможно, а вот решить вопрос и жить спокойно.
Я смотрю на Кирсана и натягиваю улыбку.
— Тебе нужно, чтоб я сказал? Что сказал? Что мне нужна помощь? Кирсан, может, хватит уже играть?
Здесь дело не в эгоизме, а в неспособности доверять людям.
Я никому не доверяю. И Кирсану не доверяю. И Петру тоже.
Готов, в общем-то к любой фигне. Но, тем не менее, информация, что Питер меня проверяет, больновато бьет.
Это странно, учитывая мою постоянную толстокожесть. Оказывается, нихера не толстая у меня шкура.
Кажется, что здесь такого? Обычный рабочий момент.
Питер меня проверяет, я проверяю Питера.
А ведь мы с детства друг друга знаем.
Что говорить о Кирсане, человеке со стороны, затесавшемся в наше с Питером плотное общение.
Разве я не проверял Кирсана, разве не взламывал системы архивов, чтобы посмотреть, что. Это человек.
Чистый, кстати, несмотря на убийства.
Но здесь ничего удивительного.
Кирсан бывший военный, и он убивал. Поэтому с таким интересом и спрашивает, делал ли я это. Могу ли я убить человека. Он может. А вот я бы не хотел проверять себя на прочность.
Я бы не приехал к Кирсану, никогда. Тем более с Лисенком. Но вот тут мой промах, и очень сильный.
Я умею воевать в сети. Ох, тут мне равных нет. Серьезно. Что-то ломануть, хакнуть, вывести данные, подменить данные, проверить на прочность, организовать атаку… Это все легко.
Я умею драться. Один на один. Один на толпу. Умею. В прямом противостоянии, когда все видно, когда все враги твои противники вот они, их можно просчитать, можно предугадать их действия.
И я совершенно не умею бороться с системой. Именно такой, в которой летает, как в своей стихии, Беркут. Ему легко. Он лишь винтик в структуре. Знает многих, его знают многие. За него встанут. За него подтянутся. Потому что, если он утонет, то… То полетит причинно-следственная связь, потеряются бабки, порушатся контакты и так далее.