— Это не должно тебя волновать, — знакомо холодно и отстранённо отчеканил Шульц по слогам, отчего по телу поползли мурашки. Стало зябко, невероятно холодно. — Если ты сейчас же не замолчишь, то весь остаток отведенного тебе времени в пентхаусе проведешь без работы. Мне проще нанять нового секретаря, чем слушать твой вечный треп.
Это звучало так агрессивно, словно он поставил себе за цель задеть меня за живое. Я знала, Конрад блефует — он не найдет секретаря с подобным обширным багажом знаний, умений и скоростью работы. Подобные люди претендуют совершенно на другие должности и иную заработную плату. Но вот Шульц запросто мог пойти ва-банк и взять меня на слабо.
— И ладно, — хмыкнула я, хмурясь. Внезапно так сильно захотелось уйти прочь, что сотрясение Конрада мало интересовало. — Мне проще найти другого начальника, который будет ценить меня. Уверена, некоторые готовы выложить кругленькую сумму за сотрудника, готового пахать на тебя двадцать часов в сутки и семь дней в неделю, — я саркастично рассмеялась. Так горько, что самой стало не по себе. — Оу, я ведь теперь еще и не имею моральных принципов, совершенно забыла! Смогу еще и с чистой совестью спать с женатыми боссами. Это явный плюс в современном прогрессивном Нью-Йорке.
Конрад судорожно набрал полные легкие кислорода, будто собирался устроить для меня взбучку или произнести пламенную, импульсивную речь, а затем просто захлопнул рот, не успев проронить и слова.
От полного равнодушия в его бесчувственном голосе мои глаза стали стеклянными от слез. Я закусила трясущуюся губу, чтобы ненароком не устроить истерику.
— Я повышу тебе зарплату, начиная с завтрашнего дня.
— Великолепно, — в тон ему проронила я, собрав остатки мужества. — Именно этого я и добивалась. Ты сделал правильные выводы, Конрад Шульц.
Ничего на свете мне не хотелось больше, чем спрыгнуть с постели и сбежать, как минимум в другую часть дома. Но гордость не позволила показать Шульцу, как сильно он задел меня, как сильно ранил в самое сердце. Будто бы это обнажило ту часть меня, которую видеть никому не стоило. Поэтому пролежав еще около получаса, я дождалась ровного дыхания и на носочках молниеносно сбежала на кухню.
— Оу, Эмми! Наконец-то… — Барбара радостно ударила в ладоши, заприметив меня. Женщина судорожно готовила поздний ужин. Что-то жирное, но пахнущее безумно вкусно. Увы, но при виде готовых продуктов меня резко замутило, и лишь усилием воли и из уважения к чужому труду удалось не подать виду. — Мистер Шульц не говорил, что хочет? Я позволила себе выбрать блюда на свой вкус, вы не против? Ах, как же давно здесь не было совместных ужинов!