Внизу бушевала стихия, волны с шумом разбивались об острые камни. Я примчал на одинокий скалистый берег, который был мне братом. Здесь всегда океан бурлил и пенился, словно мое настроение перенимал. Но как только рассвет заревом подсвечивал с востока, вода успокаивалась, улыбалась новому дню – тоже играет. Еще одна актриса. Вот и сейчас океан успокаивался, замирал, ласковым становился, когда солнце несмело лизнуло небо, знаменуя утро.
– Ну ты и забрался, – услышал позади. Картер, кутаясь в спортивный пиджак, подошел со стороны автострады.
– А ты чего без колес?
Я понимал, что тачку он бросил на дороге, меня интересовало, почему друг больше не гоняет на своем байке? Я и сам оставил мотоцикл здесь, в доме отца, не тащил к себе в Менло-Парк. Но здесь меня мучила жуткая ностальгия.
– Знаешь, моя жизнь и здоровье как-то резко стали важнее адреналиновой дозы.
– Стареешь.
– Взрослею. И тебе советую. – Картер остро посмотрел на меня и, подняв гладкий камешек, швырнул вниз. Мы не увидели, как он ушел под воду – слишком высоко.
– Я согласен: Энди, порой, тот еще имбецил, но это не повод рожу ему в кисель разбивать.
– Прости, брат, не сдержался, – я постарался съехать на минималках, но Картер продолжал смотреть. Ждать объяснений. Блядь. Наша дружба для меня много значит, поэтому нужно быть честным. Может, именно это мне и нужно? Поговорить откровенно, душу излить.
– Ну а хера он до Кайлы докопался? На пляже, на яхте, на гонках? Что надо ему от нее?! Прости, но он не лучше нас в его возрасте, поэтому явно ничего хорошего!
– Да нравится она ему! – воскликнул Картер. – Думаешь, просто так тебе предъявляю? Сначала вытряс из него все. Энди давно по ней сохнет, – хмыкнул, расслабляясь. – Подкаты тупые, согласен, но он не знает, как с такими девочками обращаться. Она же у тебя вся не такая.
– Понятно, – задумчиво проговорил я. Нравится, значит.
– А ты когда таким сердобольным братом стал? – подозрительно поинтересовался Картер.
– Может, мне она тоже нравится, – спокойно произнес, глядя на воду, бескрайнюю, до самого горизонта.
Картер только коротко усмехнулся, потом зевнул широко.
– Мне на работу через два часа, – и руку протянул. Я крепко пожал в ответ. – Прости, брат, но не знаю поздравлять тебя или сочувствовать.
Я скривился. Сочувствовать, конечно!
Он чуть сжал мою руку и доверительно прошептал:
– У тебя, кстати, подкаты еще более тупые.
О да, согласен. И лучше не будет. Потому что я мудак.