Сеньор Валдиз пересказал старшему констеблю то, что он знал о Мануэле Гарсиа. Сам он был едва знаком с ним – они лишь один или два раза пересекались в доме его племянника. Но он знал, что Гарсиа являлся одним из самых уважаемых жителей Элизондо, являясь ярым сторонником Дона Гонсалеса, как и два его сына. Когда была сформирована повстанческая армия, он стал адъютантом генерала Зумайи – в той армии все были большими или малыми военачальниками.
Зумайя был одним из тех, кто обычно выходят на передовую во время латиноамериканский переворотов – смесь запредельной храбрости в сочетании с маккиавелианским коварством. Он был настоящим предводителем всего движения, и, будучи военным, он более, чем кто-либо еще, понимал, как действуют те тайные пружины, которые лежат в основе революции. Сильный и решительный человек – когда речь шла о противниках он был безжалостен.
Вдобавок к этому у генерала Зумайи был более широкий кругозор, нежели у большинства его соотечественников. Он путешествовал, и среди его знакомых были люди других национальностей. До восстания он был очень дружелюбен к молодому инженеру. Вероятно, это было не просто так – по слухам, теперь, при власти Дона Гонсалеса, он смог нажиться при помощи электросетей, контролируемых правительством.
Наконец-то сеньор Валдиз упомянул черную эбеновую шкатулку, и майор Чаллоу заинтересованно подался вперед. Валдиз сказал, что эта шкатулка была подарком генерала Зумайи его племяннику. Она стояла на столике в его комнате, и он пользовался ею для хранения сигар.
– Он знал о том, что в шкатулке могло быть секретное отделение? – спросил майор.
– Если и знал, то мне не сказал, – покачал головой сеньор Валдиз. – А там был тайник? Да?
Затем он продолжил свой рассказ, перейдя к самой захватывающей его части. Его племянник жил в маленьком доме на окраине Элизондо и пригласил Феликса Нейланда пообедать вместе с ним. Окончив трапезу, трое мужчин сидели на патио с кофе и сигарами, и вдруг они услышали выстрел. Через минуту к ним подбежали генерал Зумайя и Мануэль Гарсиа: те кричали, что в уличной стычке они отбились от своих, и теперь их преследуют так называемые революционные войска. Все это происходило в тот момент, когда Дон Гонсалес занял пост президента, а его предшественник сбежал, но порядок пока еще не был восстановлен, так что бои между враждующими движениями все еще продолжались.
– Что можно было сделать? – развел руками Валдиз. – Нельзя хладнокровно смотреть, как расстреливают товарищей, даже если ты не стоишь всецело на их стороне. Мой племянник сразу же пригласил их в дом, и мы заперли дверь как раз в то время, когда революционеры появились на углу улицы. Они сразу же открыли огонь, и их пули разбили окна. Генерал Зумайя и сеньор Гарсиа были вооружены автоматическими пистолетами, а мы носили при себе револьверы (учитывая дух того времени, это было разумно). И снова, – Валдиз опять развел руками, – что оставалось делать? Мы предоставили им укрытие, понимая, что теперь это вопрос жизни и смерти для всех нас – пяти человек. И мы ответили на стрельбу. У моего племянника были патроны, которые подходили к револьверу сеньора Нейланда. Он разделил их. Сеньор Нейланд был очень спокоен, он с улыбкой (вот смелый человек!) разместил свою часть патронов в эбеновой шкатулке из-под сигар – так ему было легче достать их для того, чтобы перезарядить оружие. Это была крупная битва. Я получил ранение в руку, но это были пустяки. Но наш запас патронов истощался, и все выглядело совсем худо, ведь враги были все ближе. Мы знали, что если они ворвутся в дом, то не проявят никакого милосердия. Тогда сеньор Нейланд использовал последний патрон – он думал, что в шкатулке есть еще, но там ничего не было. Рассердившись, он швырнул шкатулку в сторону так, что она упала на пол. В этот момент пуля поразила голову генерала Зумайи, и он упал – возле шкатулки. Сначала он был в сознании, шевелился и немного говорил, но мы не могли понять его слов. Потом, едва мы решили, что для нас все кончено, раздался залп выстрелов, и появились солдаты генерала Зумайи – как раз вовремя. Вражеское войско разбежалось, а некоторых удалось взять в плен. Стало можно перевести дух. Осмотревшись, мы подумали, что генерал Зумайя умер. Он неподвижно лежал, и – что странно – его рука сжимала черную шкатулку. Среди освободивших нас солдат был хирург, он осмотрел Зумайю и сказал, что тот не умер, и еще есть шанс спасти его жизнь.