– Твою мать, он же меня вспомнил, тогда в сорок третьем, – промелькнуло в голове Владимира. – А я тогда не мог понять почему он на меня так смотрит, еще у него спросил. А он сильно испугался. Значит получается реальность одна. Но какие вывороты во времени. Я еще не планировал перемещаться в тридцать седьмой, а он меня уже вспомнил в сорок третьем.
– Федор Пантелеевич, ты о том, что меня сегодня видел никому не говори, дольше проживешь.
Федор Пантелеевич, как-то весь сжался, наверно сожалея, что именно к нему зашел этот непонятный человек.
– Ты не бойся Федор Пантелеевич, я тебя не пугаю, наоборот предупреждаю, чтобы ты понимал. Ты меня никогда не видел, и обо мне никогда не слышал. Из-за меня у тебя могут быть неприятности. Я зла тебе не желаю. Просто не твое это дело. А мы с тобой еще увидимся наверно лет через шесть, осенью.
6
В дверях показался Кузьмич, следом в полевой форме вошел сержант лет двадцати пяти.
– Вот этот товарищ, просил вас прийти, товарищ Жуков, – сказал Кузьмич.
Жуков оглядел Владимира нагловато хозяйским взглядом, произнес,
– Ваши документы товарищ, – медленно произнес сержант.
Как же приятно себя ощущать, не боясь ничего в этом времени. Совершенно не испытывая, того страха, что испытывают эти люди даже перед этим ничтожным сержантиком, возомнившим себя вершителем людских судеб данного населенного пункта и окрестностей, – подумал Владимир.
Не спеша достал из пачки «Золотая Ява» сигарету, прикурил, затянулся, оглядел всю троицу, потом обратился к председателю,
– Федор Пантелеевич, вы с Кузьмичом идите, мне нужно с сержантом поговорить.
Оба, сельских жителя, неуверенно направились к двери.
– Стоять, – громко сказал Жуков. – Здесь я решаю кто и что будет делать.
Федор Пантелеевич и Кузьмич испуганно застыли на месте. А ты, – ткнув пальцем в сторону Владимира, – быстро предъяви документы.
Владимир улыбнулся, не спеша затянулся сигаретой, затушил окурок в консервной банке, используемой в качестве пепельницы, без суеты поднялся, обратился к сержанту,
– А теперь, слушай меня сюда солдафон в сапогах, у которого мозгов меньше, чем у курицы.
Оба, сельских жителя, испуганно вжали головы в плечи, не понимая, как какой-то штатский, пусть даже и городской, может себе позволить так разговаривать с сотрудником госбезопасности, от взгляда которого у любого жителя поселка, душа прячется в пятки.
– Ах ты гад, да я тебя,– заорал Жуков, пытаясь расстегнуть кобуру, и достать револьвер.
– Молчать, смирно,– громко сказал Владимир. – Ты сержант совсем нюх потерял. Если я захочу, от тебя к вечеру даже безымянной могилы не останется.