Дорл старался быть чутким: держать себя немного на весу, чтобы не раздавить ее, слушать и слышать ее стон после каждого своего движения, и реагировать на готовность ускорить темп — от ласкового, медленного проникновения, до порывистых, страстных толчков, выводящих пылающие в эйфорическом огне тела на пик удовольствия. Ведь для полноты ощущений удовольствие должно быть обоюдным. И за то время, что они провели вместе, он уже научился достигать этого: вдвоем сгорать от наслаждения, а потом просто лежать обнявшись и словно бы растворившись в удивительном единении, которое можно испытать только со своей настоящей парой. Не хотелось даже шевелиться. Не хотелось думать. Только жить моментом и чувствовать, как жар их дикой обжигающей любви постепенно остывает, оставляя в груди уютное тепло и умиротворение.
— Я люблю тебя, — проговорила Алиен, не открывая глаз, и Дорл невольно прижал ее к себе крепче, правда тут же отпустил, чтобы не сделать больно. Она помолчала немного, а потом добавила немного извиняющимся и одновременно обороняющимся тоном, заставив его улыбнуться: — Но вопрос поездки на север еще не закрыт.
Она ждала его возражений и запрета, но он погладил ее рукой по голове и поцеловал в капризно нахмурившийся лоб.
— Хорошо, я отвезу тебя туда. Можешь начинать собираться.
Алиен
День выдался жарким. Солнце разогрело нетревожимый ветром воздух, но в увитой плющом беседке было тенисто и не так душно. Али задумчиво вертела в руках яблоко, так ни разу и не надкусив его, и смотрела на море, испытывая смутное, но пока еще не сформировавшееся желание прогуляться вдоль берега. Рядом с ней сидела Тала с иголкой, пяльцами и корзиной, полной разноцветных шелковых нитей. Вычурные южные узоры стали довольно популярны в последнее время — теперь они были повсюду: на одежде, на постели, на занавесках. Даже подушки в беседке украшали не привычные белые кружева, а пестрая вышивка. Тала с упоением отдавалась новому увлечению, часами вышивая на шелковой ткани традиционные для южных земель орнаменты — замысловатые и невообразимо яркие.
Лира тихонько сопела в колыбели, не доставляя матери никаких хлопот. А вот Арэл стоял на ногах, держась за край колыбели, и с очень серьезным видом вертел головой по сторонам, выискивая предметы для изучения и останавливая свой взгляд то на листьях плюща, то на залетевшей в беседку стрекозе, то на цветных нитках Талы. Спать, в отличие от своей сестры, он не любил. Они вообще сильно отличались характерами. Лира, проснувшись, сразу начинала капризничать и требовать внимания, соглашаясь сидеть исключительно на руках. Арэл же терпеть не мог, когда его дергают, отвлекая от важных занятий: осматривания, ощупывания и пробования на вкус всего, до чего он только мог дотянуться.