Увидев в зеркале взгляд Ашанти, стоявшей позади нее возле туалетного столика, Фелисити не смогла сдержать улыбки.
— Таков старинный испанский обычай: благородные господа поют серенады дамам сердца. Наверное, я должна чувствовать себя польщенной.
— Они наверняка так и думают, эти вояки с бренчащими гитарами.
— Один из них пел довольно красиво. — Фелисити взяла мушку в форме лиры и, немного поколебавшись, наклеила ее чуть пониже угла рта, чтобы подчеркнуть нежность его линий.
— Прекрасно, мадемуазель, — одобрила Ашанти и продолжила: — Хорошо, что у вас хватило благоразумия не показываться в окне. Мсье Валькур и без того был бледен как мел.
В карих глазах Фелисити промелькнула тень недовольства.
— Да. Подай платье.
Шикарное бальное платье из желтого шелка украшала вышивка в форме зеленых листьев и виноградных лоз и кружевная оторочка с золотыми нитями. Платье держалось на крючках, пристегнутых к облегающему вышитому лифу, сужавшемуся к талии, и свободно спадало поверх нижних юбок. В глубоком вырезе на груди виднелись кружева сорочки; выглядывающая из-под плотно прилегающих рукавов кружевная оторочка придавала ему еще большую привлекательность. Несколько юбок на кринолинах переходили в трен со свободными сборками в стиле художника Ватто.
Ашанти застегнула последний крючок, поправила складки и отступила назад.
— В таком наряде вы могли бы появиться при дворе самого Короля-солнца .
Фелисити посмотрела в зеркало. Прическа, обсыпанная белой пудрой, придавала ей царственный, изысканный вид, а глаза при этом казались еще более темными и загадочными, чем обычно. Что ж, ради того, чтобы выглядеть привлекательно, стоило потерпеть некоторые неудобства.
— Ашанти, тебе не кажется, что грудь у меня открыта больше, чем нужно?
— У этого платья вырез немного глубже, чем у тех, которые вы обычно носите. Если хотите, можно надеть кружевное жабо или tatez'y.
Tatez'ой называлась кружевная гофрированная вставка, которую в народе прозвали «потрогай вот здесь». Кивнув, Фелисити подошла к столу, взяла кружевную косынку и, красиво сложив, подоткнула ее под край лифа платья.
— Не надо, мадемуазель, — попробовала остановить ее Ашанти.
— А по-моему, надо.
Кружева, сложенные в форме веера, напоминали белую кокарду — символ Франции Бурбонов.
— Снимите, мадемуазель, — настаивала Ашанти. Фелисити заколебалась, понимая неразумность своей затеи. Но в этот момент из-за двери послышался голос: «Фелисити, мы тебя ждем!»
— Теперь уже поздно искать замену. Скорее всего глупые испанцы ничего не заметят. Мне пора идти. Подай уличные башмаки, Ашанти.