– А что? – заметил Советник. – Дельное предложение, для народа польза безусловная.
– Я протестую! – взвился Казначей. – Это удар по бюджету. Я категорически возражаю! Для уверенного профицита бюджета ввозные пошлины надо повышать, а не снижать!
– Ты не спешите так, господа! Экие прыткие, право слово… Дело в том, что следом за купцами пришли старейшины кузнечных цехов и принялись умолять не отменять пошлины. На Континенте кузнецов в разы больше, они нас подковами дешёвыми завалят, кто же будет отечественную продукцию брать? А подковы самый востребованный на рынке товар, всё время нужны. Без подков отечественному производителю придётся плохо по самое не хочу. Вот задача: что для купцов и владельцев лошадей хорошо, то для кузнецов смерть. Что же в данном случае хорошо, по вашему, для народа? А? Получается, что нет никакого народа, а есть купцы и кузнецы, готовые из-за подков друг другу глотки перегрызть.
– Не надо обобщать и подвергать сомнению общепринятые и поддерживаемые всем цивилизованным человечеством ценности и понятия, – с пафосом провозгласил Ректор. Этим типовым тезисом, похожим на заклинание, он всегда заканчивал дискуссию, которую не мог выиграть. А не выигрывал дискуссии он практически никогда. Поэтому предпочитал выступать в университете перед студентами.
– И что же вы решили, господин Обербургомистр?– осторожно поинтересовался Советник.
– Ничего! – пожал плечами Обербургомистр. – Ничего пока не решил. Посоветоваться решил. Вот кстати, господин Ректор: вы, как представитель, так сказать, интеллектуальной части нашего общества, что считаете самым жизненно необходимым для нашего города?
– Самым жизненно необходимым для нашего города является незамедлительное принятие Конституции, которая поставит власти в твёрдые рамки закона, под неусыпный контроль народа и покончит с тиранией Дракона! – оживился Ректор, оглашая очередное заклинание.
– Вон как! – развёл руками Обербургомистр. – Одни считают, что отмена пошлин на подковы жизненно необходима, другие наоборот уверены, что санкции обрекут кузнечные цеха на нищенское существование. А третьим на эти подковы глубоко наплевать, им Конституцию подавай! И где же тут народ, я вас спрашиваю?
– Вы таки отрицаете существование народа?! – полез в бутылку возмущённый покушением на основы Ректор.
– Нет, что вы! – замахал руками Обербургомистр, не переставая впрочем при этом ухмыляться. – Я отрицаю существование голоса народа, мнения народа, воли народа и прочих вымышленных понятий. Ибо народ всего лишь сборище людей, а у людей, как видите, интересы могут быть абсолютно разные и даже противоположные. И как же мне к этому народу прислушаться, если у него не голос, а разноголосица? Так что опять я должен решения принимать, снова на мне клин светом сошёлся!