Начал с посуды, врубив Iron Maiden "The Trooper" на телефоне с памятью 12 мегабайт, где всего девять песен. Теплая вода смывала пену с дна тарелки, поставил в шкафчик; появилось странное ощущение, песни перестали доходить до мозга, он не доступен. Налил в ведро горячей воды, моющего средства и с угла водил серой тряпкой. Негативные мысли выбели дверь в сознание: мыть посуду, убираться в квартире – это всё на что я способен. Жалкая посудомойщица. Ничтожный, БЕЗХРЕБЕТНЫЙ РЕБЕНОК НЕ СТОЯЩИЙ НИЧЕГО. Для чего родили, для себя, работай на неё до старости и не желай большего…
Руки сморщились, волосы пропитались, потом, закончив, уселся на диван, вздохнул. Листал каналы в поисках чего-то интересного. Потом вспомнил: есть же газета и пошел искать её.
Просмотрев, решил, что лучше подойдет фильм "Побег из Шоушенка" (потому что не досмотрел до конца) в 15:30. Лишь бы она вовремя пришла.
Время шло, осталось, полчаса до начала фильма, сам смотрю новости, когда реклама, переключаю на развлекательный канал и наоборот. Он решил позвонить.
Гудки.
– Алло.
– Ты где?
– Извини, не получится прийти.
– Почему?
– Потом расскажу. Если мама разрешит, я у тебя заночую. – Теперь Владу хотелось увидеть её разве что на похоронах, не больше.
– Ладно, давай, до встречи.
– АГА. – Бросила труппку первой.
Он стал просматривать газету и обратил внимание, что повторение фильма будет в 0:45, уж к этому времени она придет, надеюсь.
Владислав решил прогуляться. Душно как в тот самый вечер…
Он осознал, что ни разу не думал о случившемся. Там был тот ненормальный или…не могу сообразить. Он обулся, закрыл дверь, и пошел по тропе, ведущей в лес. Голова безумно свербела и так же яростно чесал. Это из-за перхоти, то есть аллергии, то есть всё вместе. Как только ему не советовали выводить перхоть: Фредова говорила антибиотиков пропить курс, мама соком лука пыталась (потом все вещи воняли, как вспомню аж передергивает), друг убеждал, что крепким теплым кофе, поливать голову, вылечу через неделю; добавлять соду в шампунь, различные масла, но грибок всё не хочет меня оставить в покое. Поэтому Влад вернулся домой, выпил две таблетки лоратодина и вернулся на тропинку. Укус на кисти раздражал и пугал тем, что становился только больше со дня обморока.
У истока леса развилка: одна вела вглубь леса, другая к реке у города. Он вступил на вторую. Как ненормальный…что он… – не мог сформулировать вопрос. Зачем именно дети и пожилые люди, зачем их так жестоко убивать? И почему находясь рядом с ним начинает ехать крыша?
Подул ветер и Влад оглянулся, теперь наслаждался красотой леса, гигантские ели, голубое небо, кусочки серых туч закрыли солнце. Птицы поют. Не понимаю синицы это или дрозды или вяхири. И шум реки. Ох, как же хочется наклониться над ней и испытать прохладную воду на лице. Он решил так и сделать, направившись к ней, но чем ближе подходил тем сильнее ощущал тошнотворный запах. Никогда не встречал подобную вонь. Уже внизу понял, что за запах. Вонь разлагающейся мертвечины на берегу, ней перекусывали вороны и…лиса, обратившая на меня внимание. Я смотрел как куски разных людей, их тел в слабом течении рубиновой реки, плыли в море. Медленно Влад отходил назад, запах аммиака душил до слез, сердце превратилось в дизельный двигатель и с этой энергией он рванул обратно. Перед взором пристало лицо ненормального с уставшей физиономией, но с улыбкой, с безумными ямочками.