Она говорила и говорила, а я уже точно знала, кто этот фавн.
— Доктор Лендриж, вы давно работаете в тюрьме? — вдруг спросила я ее.
— Да, уже пять лет, ровно с момента ее основания.
— А когда у полковника Стонда умерла жена?
Фавна прикрыла рот рукой, кажется, придя к тем же выводам, что и я.
— Это было… Я… я сейчас вам точно скажу! — она вытащила из кармана телефон и стала лихорадочно что-то искать. — Вот! Это случилось пятнадцатого апреля.
Я прикрыла глаза и откинулась на высокую подушку. Все сходится. В этот день мне провели операцию.
Мысли — одна хуже другой — беспощадно врезались в еще не окрепший после вчерашнего потрясения ум.
— Нужно сообщить полковнику, — растерянно сказала фавна и начала подниматься с кровати, но я резко схватила ее за руку.
— Нет, прошу вас! Не нужно пока ему ни о чем говорить. Я должна все обдумать в одиночестве. Пожалуйста, доктор! — взмолилась я.
Она серьезно посмотрела на меня и кивнула.
— Хорошо, сами скажете, когда посчитаете нужным. А я пока сообщу следователю, что вы сможете поговорить с ним только завтра. Сегодня отдохните.
Я видела, как она снова тянется за каким-то препаратом в шприце, который лежал на тумбочке уже набранный и готовый к использованию.
— Это снотворное?
— Да, вам нужен отдых.
— Пожалуйста, не надо. Я не хочу сейчас спать. На кону стоит моя жизнь, слишком о многом нужно поразмыслить.
Лендриж вздохнула.
— Как скажете.
— И еще одно. Вас не затруднит узнать, в каком состоянии сейчас находится мой муж?
Она кивнула и кому-то позвонила.
— Состояние без изменений, мне жаль, что не могу вас ничем порадовать, Ания.
— Спасибо, доктор.
— Сара, — сказала она. — Можете звать меня по имени.
***
Почти всю ночь я не сомкнула глаз. Мысли терзали меня, от них пухла и раскалывалась голова. Меня в буквальном смысле уже мутило от того, что происходило внутри.
Никогда не считала себя сильно религиозной, но в те ночные часы я молилась. Богу, Вселенной, каким-то неведомым силам. Молилась, чтобы Алес остался жив. Я уже не видела в нем того мужчину, с которым хочу жить, но от этого он не перестал быть мне родным человеком. Тем, с которым мы многое прошли, и которому я от всей души желала счастья.
Но я не переставала думать и о Греге. Только если до того мысли о нем вызывали на лице улыбку, теперь все нутро выворачивалось наизнанку.
Я задремала только под утро, когда увидела через окно палаты, как белеет небо. Во сне снова оказалась в своей квартире. Я шла по темному коридору, а он не заканчивался, все тянулся и тянулся, пока я не перешла на бег. С разгону врезалась в дверь спальни. Алес все так же лежал в луже крови, только теперь ее было гораздо больше. Она текла ручьем, омывая мои ноги. Кровь теплая, почти горячая, словно я окунула ступни в ванну. Я рыдала, не могла остановиться. Слезы потоками вырывались вместе со всхлипами. Но самое кошмарное в этом всем было то, что на кровати все так же лежала мертвая девушка. Против воли я подошла к ней ближе, наклонилась, разглядывая обломанные ребра, которые осколками торчали из обескровленной груди. Я наклонялась все ближе и ближе, вглядываясь в синеватое лицо с закрытыми веками. И вдруг четко осознала, что смотрю сама на себя. Мертвая резко раскрыла глаза и схватила меня за руку.