– Господин директор, вам ничего не надо ему излагать, – миролюбиво сказал я. – Я сегодня же передам докладную и оригиналы документов в штаб начальника гарнизона под идентификатор дежурного! А вы сможете спокойно регистрировать «Энерго-Виту».
Балиани презрительно фыркнул и вышел из медпункта. Пусть думает обо мне, что хочет, а я все сделаю, как надо.
«Гиппократ» открыл дверцу анабиозной камеры. Голубые мягкие манипуляторы обхватили тело молодого профессора, прижали его руки к бокам, завернули в черный пластик и втолкнули внутрь. Готово! Теперь, чтобы никто не вздумал ничего сделать с телом в соответствии со «своим видением» этой истории, надо установить собственный пароль на замке анабиозной камеры. Одну ночь молодой профессор побудет на станции, утром я его передам, а без меня никто ничего не сделает.
Чип пронзительно зазвенел тревожным сигналом. Да кончатся эти сигналы сегодня или нет? Опять что-то в техническом коридоре!
В коридоре меня ожидало плачевное зрелище. Робот-ремонтник мигал красным огоньком, беспрерывно давая сигнал тревоги, а проход перед ним был перекрыт двумя бесчувственными шерстистыми телами – темным и ярко-зеленым. Шерстинки равномерно шевелились, впитывая кислород и остатки регдондитовой пыли, трубочки корон на макушках обмякли и повисли, изо ртов текла прозрачная слизь. Звезды великие! Отпраздновали Обновление, а теперь оба летают во сне!
Яркая мягкая шерсть приподнялась волной, рожки зашевелились, и обновленный дипломат заговорил.
– Несчастная случайность… директор Балиани попросил нас помочь здесь…
Бесцеремонно схватившись за мягкую обновленную шерсть, я потряс Дигеана. Рожки приподнялись и глянули на меня вполне осмысленно.
– Уважаемый командир… в светлых водах…я не должен появляться в посольстве… в таком виде… – забормотал дипломат, его шерсть усиленно зашевелилась. – Я чикальтинан топора, а в представительстве всякие длинношерстные… сплетни…доносы…
Сплетни и доносы в посольствах Регдонда процветали так же пышно, как в соответствующих учреждениях у землян, и я хорошо понимал Дигеана.
– А может, позвать кого-нибудь, чтобы вас незаметно перевезли? – спросил я дипломата по-долонански. Ярко-зеленая шерсть взметнулась над расплывшимся на полу телом, два рожка-глаза повернулись ко мне, а оставшиеся четыре – к бесчувственному Сигемону.
– Не надо … В летающий сундук, спать… Никто не должен видеть…И слышать то, что я говорю…
Не должен, так не должен, и «летающий сундук», то есть унимобиль, в порядке. Но спать в нем на безвоздушном открытом поле космодрома нельзя.