Кто-то подхватил меня под локоть сзади и остановил. Что такое? Старый человек в гражданском экзоскелете смотрел на меня на меня из-за пленки шлема и улыбался, топорща пышные усы.
– Ну, здравствуй, уникальный пациент, оскольчатый перелом мыщелков! Пойдем-ка прямо сейчас со мной в больницу!
Но это же доктор Григорьев! Тот самый, который работал еще с моим дедом на Регдонде и лечил меня в ночь начала войны! Как он меня узнал? А я-то думал, что старый врач, работавший еще с моим дедом на Регдонде, не запомнил меня! Впрочем, еще дед говорил, что Григорьев – специалист по уникальным случаям, а уникален для него каждый.
– Но зачем мне в больницу, доктор?
– Затем, что потом я тебя не поймаю, а я хочу посмотреть на свою работу.
Больница была рядом – прозрачный купол со стерильно белыми палатами, многорукими медицинскими роботами и бесконечными коридорами. В последний раз я был здесь во время войны. Для кого-то война – это сражения и подвиги, для кого-то – труд и горе, а для меня – синий пузырь с регенератором на сломанном локте, темные больничные коридоры, невесомость и запах канализации.
Неужели это было здесь – в коридоре с белыми блестящими стенами? Горький дым горящего пластика – где-то загорелись световоды, истерический крик кого-то из лежачих больных в хирургии, холодные ручки передвижного морфоместа, на котором стонал и хрипел старик-сердечник. А потом – жгучая боль в сломанном локте, зеленые вспышки аварийного освещения, золотистая пелена беспамятства перед глазами – это тоже было здесь? И это здесь плавало облаком в невесомости и темноте содержимое отказавшего канализационного пресса, а я разгребал ее и пытался наглухо закрыть герметическую дверь шлюза перед уцелевшим концом коридора.
В этом конце была дверь в операционную и процедурную. Закрыв дверь перед облаком грязи, можно было снять шлем и дышать, хотя в воздухе все равно оставался неистребимый запах канализации, принесенный больными на экзоскелетах. Снять их доктор Григорьев разрешал только во внутреннем шлюзе, перед самой операцией. А после нее я вместе с другими ходячими больными сидел на полу в гнусно пахнущем коридоре напротив операционной и смотрел мутные миражи с техническими записями, которые нелегально скачал на чей-то мощный микрокомп из военного локатора. Как их удалось скачать в ту ночь, я и сам не понял, но и ходячие больные, и врачи то и дело выскакивали в коридор узнавать новости, а новости с каждой минутой становились все страшнее. Катеров гарнизона Дубля становилось все меньше, перехватчики «Лондона» гибли один за другим, а каутильский флот как будто не убывал, и на смену сбитым катерам приходили все новые и новые.