– Извините!.. А можно в отсутствии гостей прибирать номер? – зевая, спросил я.
– Вы здесь столько намусорили, что придется неделю убираться, -улыбнувшись, ответила она мне и продолжила пылесосить.
Я осмотрел комнату. Повсюду валялись пустые коробки, бумага и чужая одежда. Я ничего не понимал. Что с этим городом? Я направился в душ.
Приведя себя в порядок, я пошел на балкон, дабы не мешать горничной, которая все так же упорно терла пол в комнате. С балкона открывался вид на безлюдный бульвар , окруженный вульгарно раскрашенными строениями. От непонятных каменных скульптур веяло холодом и одиночеством. В воздухе стоял запах гари и керосина. Уличные фонтаны молчали и не подавали признаков жизни.
– Да, целый месяц мне придется провести в вашем городе, – сказал я обращаясь к горничной, которая наконец-то выключила свой пылесос.
– Не раскисайте! Город у нас хороший, вам понравится. Как рекомендует мой дядя, а он, между прочим, заслуженный врач, если вас одолела хандра, вам срочно требуется порция мороженого! – улыбнувшись сказала горничная и, подарив мне воздушный поцелуй, ушла.
" А почему бы не и нет?" – стал я уговаривать себя. – "Заодно прогуляюсь".
Я пошел к бульвару, который так старательно искал по пути к гостинице.
– Уважаемый! А где здесь можно купить мороженое? – обратился я к первому встречному.
– Так вот же! Читать не умеешь? – мужчина указал на киоск с надписью "Тундырма".
Я удивился и переспросил:
– Да не. Мороженое, говорю, где продается?
– Тундырма и есть мороженое! Неместный что ли?! – усмехнулся прохожий.
– Аа… – протянул я. – Спасибо! – поблагодарил я мужчину, не сразу поняв причину его веселья, а потом и сам смеялся над собою всю дорогу до самой гостиницы.
Как оказалось, "тундырма" с татарского переводится как мороженое.
Я купил две коробки сливочного десерта – чтоб наверняка! Когда я вернулся в номер, я залез на гамак, подвешенный в центре комнаты, включил симфонию Моцарта и начал жадно поедать мороженое, смакуя и причмокивая.
"Да… Раньше я недоверчиво относился к советам врачей. Но теперь я готов заявить во всеуслышание, что отныне стану прислушиваться к людям в белых халатах", – мое настроение поднималось по мере уничтожения мороженого. – "Вот, все уже хорошо! Даже серый город за окном преобразился". Тут я перестал раскачиваться в гамаке и выбежал на балкон. "Преобразился!" – воскликнул я.
Я смотрел на город и не верил своим глазам.
Безлюдный бульвар заполнили тысячи радостных глаз и улыбок.
Под мелодии уличных музыкантов дома, скульптуры, сувенирные лавки, все пришло в движение, все кружилось и танцевало.