– Я опозорен! Жуть. Я бы в жизни такого не написал, – сказал я и накрыл свою голову двумя подушками.
– Можно подумать, ты не скучаешь и Рита для тебя не «масик» и все остальное. И будто не «цем» мы хотим, брехло! Вчера прибежал домой и вместо «Здравствуй, дорогой Комар. Вот тебе джинсы иль денежка какая» – «Мне Рита зайца подарила». Какая полезная для меня информация, какое важное событие! Моими делами не поинтересовался. Не спросил, как я. Как мои денежки за столом. Все ли на месте? Пересчитаны ли они были сегодня мною?
– Все-все. Согласен. Прости-извини, каюсь – на коленях валяюсь… Только не кричи, я перепил вчера. Что конкретно пил и сколько, я не помню… Но мне плохо сейчас.
– Алкоголик! Все бы эти спиртяшные деньги – да мне бы за стол!
– Не алкоголик! Мое состояние оценивается плохо, но не херово. Раньше, конечно, бывали у меня такие пьянки, после которых (утром) впадаешь в детство. Ползаешь по полу, рассматриваешь все под другим ракурсом. В старом находишь новое (пока опохмел не отыскал). Знаешь, в детстве родители не отпускали далеко гулять. Маленькие дети – это миниспутники, минимаячки в глазах родителей. То есть имеешь право «вращаться», «освещать» своим присутствием двор в радиусе метров пятидесяти или чуть больше. Главное требование: твое местонахождение должно легко определяться при помощи рассматривания-просматривания тебя из окна или балкона. В общем, отпускали ходить-бродить исключительно по двору. Постепенно двор надоедал, становилось скучно, ведь ты исследовал его уже миллион раз. Поэтому приходилось иногда ползать по земле, заглядывать под скамейки, под/за павильоны, за гаражи. Сам себе вносил разнообразие. Замечал, что в павильоне, к примеру, щель. И не одна. Начинал их пересчитывать. Возле гаража земля неровная. Везде относительно ровная, а тут – нет. Возможно, клад, а возможно, и кого-то тут «клад». В общем, интерес к себе и окружающему микромиру возрастает. Все как после пьянки…
– Твои родители с детства тебя готовили к твоему предназначению – к алкоголизму. Такой вывод могу сделать из твоего рассказа.
– Ха… А знаешь, мне так приятно, что Рита мне зайца подарила. И книжку. И записку. Мне девушки никогда ничего не дарили. А ты, негодяй низкокалорийный, эмоцией меня наградил и не сказал, что эмоция живет лишь день. Дальше, по неосознанному желанию, по страху, по привычке ты сам уже ей жизнь продлеваешь. Я помню наш вчерашний разговор, подленькое существо.
– И таким, как Пальчевский ты быть не хотел?
– Жажду денег и успеха от Пальчевского хотел. Жажду «развитий» от девки какой-то – нет.