– Взяла бы сама полы почистила. Вместо фитнеса, йоги.
– Нет, как я? Мне нужно работать, это не мое занятие. Я не могу переключаться с уборки на развитие. И йога – это идеология.
– Идеология немытого пола и «непомощи» близким?
– Тебе не понять. Не хочу на это заморачиваться. Папа в больнице сейчас. Сердечный приступ был. Мама деньги у соседей занимала… А тут еще и ремонт. Зачем?
– Да, зачем занимать деньги, если можно на время отказаться от фитнеса и остальной хрени. Да и зарплату свою отдать. Ты же получаешь.
– Последние два месяца зарплаты нет. Там у нас свои дела. Практически всем выдали деньги, а мне нет.
– Так иди в бухгалтерию, деньги выбей. Это же твоя работа, твои деньги. Не будь лохом, так сказать.
– Если я пойду, то поссорюсь с бухгалтершей, превращусь в грымзу. Не хочу ссориться, ссоры разрушают.
– Какая разница, если родителям помощь нужна. Странную идеологию ты проповедуешь. Антиродительскую.
– Не хочу из-за проблем запирать себя в четырех проблемных стенах. Я социальная.
– Все, что социально – ущербно. Взять хотя бы социальные правительственные программы…
– Не хочу злиться на тебя. До свидания! Всех благ.
– Угу…
Лаптева ушла. Правду говорил Комар. Не нужно никому завидовать, не нужно ни на кого равняться. Ты же не знаешь, с чем сравнивают. А вдруг не сравнивают, не «равняют», а «рОвняют». Ровняют с землей! Это могут и любят делать люди.
Вернулась в кафе девчонка «туалетного» парня. Интересно. Нервно заказала кофе, набрала чей-то номер.
– Алло, Юлькинс, это свидание было кошмаром. Жесть. Почему пошла? Ну, он же не какой-то там продавец или официант. Он – адвокат. Думала, приличный, умный. А он со своими туалетами. Одна тема, понимаешь. Престарелый мальчик, который любит рассказывать о туалетах и не любит рассказывать о себе. Потому что он не «говно», чтобы о нем говорили. «Я, престарелый мальчик-адвокат, могу без остановки рассказывать о различных говняшках и туалетах, но не о себе, ибо этот рассказ не отличается от сказанного мною выше. А повторяться я не люблю. Не люблю тавтологию», – такой была бы моя статья о нем. Черт, извини, сейчас перезвоню. Проблема.
У девчонки сломался ноготь. Вернее, она сама его себе сломала. Сильно-нервно барабанила пальцами по столу, когда с подружкой по телефону болтала.
– Алло, снова на связи. Ноготь сломала. А… на первом свидании, забыла тебе рассказать, он мой маникюр рассматривал. Спрашивал, профессионально ли мне его делали. Где. За сколько. А я снова пошла с ним на свидание… Да еще с этими бубликами к нему. Думала, посмотри, какая креативная… Юлькинс, что ты мне напоминаешь об Ильюхе? Манагер-идиот. Гуляли в парке два часа. Адвокат хоть в кафе пригласил. У него машина есть. Я думала… Ах. Скажу честно, ни с кем не хочу сейчас встречаться. Ни для кого не буду креативить. Надоело. Смотрю на себя: сама купила себе дорогой телефон, работа отличная. Я – журналистка. Не проститутка, не официантка, не продавщица. Я – журналистка. У меня брендовая одежда, аксессуары, маникюр всегда. Я за свой счет ремонт в доме родителей сделала. И что? Для того, чтобы сидеть на свиданиях с какими-то мудаками? Кстати, адвокат этот мне вчера по телефону жаловался на то, что подорожал бензин, связь мобильная подорожала. Скажи, Юлькинс, нормально было бы, если бы я стала ему рассказывать о том, как прокладки для месячных подорожали, процедуры эпиляции? Да, ты права. Может, и надо было бы рассказать. Кто их знает парней, кто поймет, что им понравится, кроме секса, естественно.